Пять описаний одного текста
Предисловие
Аркадий Бартов (1940—2010) был фигурой, перпендикулярной процессу; интересен он, впрочем, не этим, но проговорить данное свойство необходимо. Он печатался в перестроечной «Неве», но смотрелся там, посреди условного Даниила Гранина, куда неуместнее, нежели в волчековском «Митином журнале» или байтовско-барашевском «Эпсилон-салоне». Его подчас называли единственным питерским концептуалистом; это звание предстает, по-моему, двусмысленным указанием на Бартова как своего рода северный филиал Московской Концептуальной Школы, что не соответствует действительности. Конечно же, проблематика, интересовавшая Бартова, ближе к метаязыковому вскрытию московских концептуалистов, нежели к поставангардной чудаческой трансгрессии Хеленкутов, но и в этих отождествлениях-растождествлениях стоит знать меру.
Предлагаемые читателю «Пять описаний одного текста» относятся к числу наиболее явственно деконструктивных текстов Бартова, но их нельзя вычленять из всего корпуса его текстов. В сущности, центральным методом Бартова всегда была своего рода сериальная медитация, построение чистых рядов. Лев Рубинштейн в карточках сталкивает языки, Д. А. Пригов в циклах демонстрировал метапретензии дискурса и немедленно вел к его разрушению, Владимир Сорокин в ранних рассказах разрывал дискурс выходом за его возможности. Что-то подобное можно увидеть и у Бартова, например в тексте «Пожар в сельском клубе», — но и здесь дискурсивный коллапс, тотальное нарастание энтропийных процессов становятся не столько критикой текста, сколько своеобразной (пусть бы и «декадентской») формой любования его распадом. Это, впрочем, характерно и для всех вышеперечисленных авторов МКШ: но парадоксальным образом именно они, адепты метаязыка, создали новую телесность; Бартов же, при явственном нежелании отказываться от собственно эстетики, оказывается максимально остранен от материала, максимально моделен в своей чувственности. Самое яркое сравнение здесь будет с еще одним из столпов МКШ, Андреем Монастырским, таким же магистром рядов, как и Бартов. Для Монастырского сериальный метод есть своего рода отражение внутреннего делания, транспонированный молитвенный механизм, в котором кажущийся повтор не предстает повтором на глубинном уровне (см. подробнее «Каширское шоссе»). Для Бартова макетирование, сериальность существуют самостийно, не требуют никакого оправдания (то есть требуют: стоит обратиться к малопрочитанной, увы, эссеистике Бартова, чтобы это понять; однако в интерпретации бартовских текстов его программы не обязательны, — вот и еще одно отличие от МКШ). «Пять описаний одного текста» — явственная патологоанатомия — в этом смысле ничем не отличны от изысканнейших «Восточного цикла» или «Об одном благородном и могущественном короле». Перед нами своего рода маньеризм концептуализма, как Монастырский — его протестантизм, а «медгерменевты», к примеру, — его контркультура.
Данила Давыдов
I
На пятидесяти двух листах бумаги
большинство букв написано довольно отчетливо.
В первых ста двадцати восьми строках
нижние части букв видны яснее верхних.
Следующие за ними строчки
читаются довольно хорошо.
Имеются несвязные места.
Буквы А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К, Л, М, Н, О,
П, Р, С, Т, У, Ч, Ш, Я
часто встречаются.
В буквах Н
одни поперечины расположены слишком низко,
а другие высоко.
В тексте семьдесят шесть абзацев
обозначены порядковыми номерами.
Выделяются цифры
2, 3, 4, 7, 8 и 75.
Листы бумаги, на которых написан текст,
неровные.
Длина их от 270 до 310 мм.
Толщина — от 0,02 до 0,05 мм.
Они частично пожелтели.
Три листа оборваны.
Двух вообще нет.
Если вчитаться в рукопись, то можно, разбирая сюжет,
минут через пятнадцать обнаружить
несколько героев повествования:
четырех мужчин,
18, 23, 37 и 49 лет,
трех женщин,
21, 35 и 51 года
и двух детей
11 и 14 лет.
Про детей известно мало.
Они встречаются в эпизодах.
Известно только,
что они брат и сестра,
дети тридцатисемилетнего инженера
и тридцатипятилетней заведующей столовой.
Учатся в школе.
Приобрели трудовые навыки.
Недисциплинированны и капризны.
Автор часто путает их имена,
пол и даже возраст.
Восемнадцатилетний студент,
рост 174 см,
брюнет,
немного косоглазый,
мечтает стать актером,
купить автомашину,
жениться на блондинке с голубыми глазами.
Думает о новом, неизвестном, неиспробованном.
На 37-й странице повествования его совращает
тридцатипятилетняя заведующая столовой.
Тридцатипятилетняя заведующая столовой,
рост 159 см,
крашеная,
вес 80 кг,
следит за домом,
ведет бюджет семьи,
энергична и предприимчива,
обладает сильной волей,
хорошим здоровьем,
иногда у нее случаются расстройства желудка,
и тогда возникает чувство неудовлетворенности.
На 37-й странице повествования она изменяет мужу,
тридцатисемилетнему инженеру.
Тридцатисемилетнему инженеру кажется,
что он достиг всего в жизни.
Он имеет квартиру, дачу, жену и автомашину.
Можно сесть за руль,
и мимо проносятся города, моря и горы.
А если устанешь,
можно остановиться,
сойти с дороги,
сесть на травку,
отдохнуть
и снова вернуться к машине.
Поехать дальше,
нажать на педаль,
прибавить газа
и на 45-й странице повествования
врезаться во встречный автобус.
В автобусе сидит двадцатиоднолетняя паспортистка,
прижавшаяся к плечу сорокадевятилетнего начальника жакта,
Двадцатиоднолетняя паспортистка
и сорокадевятилетний начальник жакта
на этой же 45-й странице
с переломами и ушибами
попали в больницу,
где работает пятидесятиоднолетняя медсестра.
Пятидесятиоднолетняя медсестра,
рост 169 см,
вес 67 кг,
шатенка,
глаза серые,
не замужем,
не теряла невинности,
на левой щеке родимое пятно
величиной с 20-копеечную монету,
страдает желудочными болями,
любит ходить в кино,
появляется на 45, 87 и 104-й, последней, странице
повествования.
На 104-й, последней, странице повествования
она влюбляется в двадцатитрехлетнего слесаря-водопроводчика.
Двадцатитрехлетнего слесаря-водопроводчика,
роста 185 см,
веса 69 кг,
брюнета с черными глазами,
появившегося на 104-й, последней, странице единственный раз,
мучают головные боли.
На 104-й, последней, странице повествования отмечается,
что даже для летнего времени года
погода стоит жаркая,
25—27° по Цельсию.
С 1-й по 49-ю страницу действие происходит осенью.
Часто идут дожди.
Осадки выпадают значительно выше нормы.
Всего за год их выпало более 1000 мм.
С 49-й по 78-ю страницу действие происходит зимой.
Температура воздуха доходит до минус 21 градуса.
Высота снежного покрова — до 70 см.
С 78-й по 92-ю страницу действие происходит весной.
Стоит туман.
Дальность видимости незначительна.
Влажность воздуха доходит до 89%.
Уровень воды в реке, протекающей по городу,
в котором происходит действие повествования,
повысился на 12 см.
Город расположен в живописной местности.
Вокруг стоят леса,
еловые, сосновые, березовые.
В лесах часто встречаются поляны,
покрытые зарослями черники и брусники.
Здания в городе в основном 3- и 7-этажные,
как кирпичные, так и железобетонные,
с тремя несущими продольными или поперечными стенами
из панелей, расположенных с узким шагом до 3,6 м
или широким шагом до 6 м.
На последней, 104-й странице действие происходит
в деревянном доме дачного типа.
На этой последней, 104-й странице имеется 27 предложений,
всего же их 1972.
Эти предложения объединены различными типами
лексической, логической и грамматической связи,
являются высказываниями и способны передавать
определенным образом организованную и направленную информацию.
1972 предложения состоят из 39 435 слов.
39 435 слов являются знаками
и состоят из 33 букв алфавита,
причем буквы И, Ф, X, Ц, Щ, Ь, Ы, Ь, Э и Ю
встречаются реже других.
Все вместе 52 листа повествования образуют сложное целое, функционирующее
как структурное и семантическое единство,
называемое текстом.
II
На 52 листах бумаги
размещено 1972 предложения,
чьи текстообразующие потенции
проявляются в реализации связности текста.
Смысловые связи на уровне текста
реализуются в сложных взаимоотношениях отдельных высказываний,
отражающих отрезки ситуаций реальной действительности,
предметы и их характеристики,
выбранные соответственно интенции говорящего.
768 предложений более нагружены, чем остальные 1204.
Эти предложения с предикативной единицей
в приглагольной позиции подлежащего и предикативного члена
отличаются большой информационной насыщенностью,
которая достигается за счет синтаксической и семантической
сложности включенной препозитивной номинации,
на 45-й странице повествования в предложении
Что-то промелькнуло между глазами сорокадевятилетнего
начальника жакта и двадцатиоднолетней паспортистки, вероятно,
это была любовь
как бы два плана, которые накладываются один на другой:
фактуальная информация
Что-то промелькнуло между глазами сорокадевятилетнего
начальника жакта и двадцатиоднолетней паспортистки
и модально оценочная
вероятно, это была любовь.
Неуверенность обеспечивается наречием
вероятно,
имеющим сему предположительности,
и усиливается за счет логического приема тождества
в предикативной единице.
И субъект и предикат
имеют один и тот же референт в препозитивной номинации.
Союзное слово
что-то
является антецедентом для противочлена
любовь.
Линейность изложения нарушается
за счет добавочной оценочной информации
Должно быть, прошло много времени с тех пор, как они
смотрели друг на друга. В автобусе было много людей, но они
никого не замечали. Вокруг все исчезло, и они остались один на один,
не ощущая ничего, кроме собственного дыхания.
Внимание концентрируется на отдельном моменте движения,
континуум приостановлен, зафиксирован
и от этого осознается все острее.
На этой же 45-й странице повествования
перед описанием дорожной аварии
предложения с предикативной единицей в приглагольной позиции
как бы образуют микротекст
и могут выступать
в виде речений, сентенций, обобщений,
образуя в тексте автосемантические отрезки.
То, что должно произойти, произойдет. То, что невозможно
изменить, нужно вытерпеть.
В предложении на 37-й странице приводятся мысли
тридцатипятилетней заведующей столовой.
Она очень остро чувствовала разницу между личным
удовольствием и общественным скандалом. То, что делаешь, никогда
не бывает таким безупречным, чтобы позволить это знать всем. Независимость сентенции относительна.
Предложение, изъятое из текста, сохраняет информацию,
но на уровне текста оно устанавливает
семантические отношения с окружением,
выполняя стилистическую функцию обобщения
и одновременно конкретизируя свое значение
в процессе двусторонней зависимости.
Семантическая и стилистическая сфера действия этого предложения распространяется
на большой отрезок текста,
в котором обсуждаются нравственные проблемы.
Аналогичную текстовую нагрузку могут выполнять предложения
с предикативной единицей в позиции предикативного члена.
На 104-й, последней, странице повествования
для двадцатитрехлетнего слесаря-водопроводчика
Дом — это там, где есть стакан и бутылка.
Предложение стилистически маркировано.
Оно характеризуется обобщенностью, эмфазой
и обеспечивает логико-смысловую связность текста,
осуществляя согласование по семантическому признаку.
На 45-й странице повествования
монопредикативное предложение-сентенция
Никакая новость не может существовать без развития событий.
Оба они попали в больницу почти через полчаса после аварии
тоже номинирует ситуацию обобщенного характера
и устанавливает согласование по семантическому признаку
и таким образом обеспечивает сцепление,
но его информационная насыщенность меньше
из-за простоты синтаксической организации,
в результате оно менее эмфатично
и стилистический потенциал его слабее.
Полипредикативные предложения
с предикативной единицей в приглагольной позиции
неодинаково стилистически нагружены.
Например, предложение на 104-й, последней, странице повествования:
То, что она ему сказала, не значило для нее много,
потому что он не желал с ней никаких развлечений, но для него
приятно было чувствовать, что кто-то в нем заинтересован
содержит событийную препозицию сложной смысловой структуры.
Оно образовано локутивным предикатом
сказала
с позициями для аргумента объектива
что
и изъяснительного аргумента
то.
Денотатом является ситуация,
кореферентная дистантному антецеденту-диалогу,
занимающему четыре строчки текста.
Связь, соединяющая анализируемое предложение
со всеми антецедентными предложениями,
основывается на семантическом отношении каузации,
поскольку включенный предикат
то, что она сказала
выполняет семантическую роль каузатора
психического состояния одушевленного аргумента экспериенсива
ему.
Предложение обладает большим радиусом действия и осуществляет
эмфазу,
и тем не менее оно стилистически менее значимо,
чем предложения-сентенции с предикативной единицей
в приглагольной позиции,
так как оно не автосемантично.
Стилистический потенциал
и радиус действия автосемантического отрезка текста
еще более возрастают
при его согласовании с заглавием.
Автосемантический компонент распространяет сферу заглавия
на весь текст.
87-я страница начинается с автосемантического отрезка
обобщенно-познавательного типа:
Самый распространенный тип половой связи — это половая связь
между мужчиной и женщиной, когда мужчина старше женщины,
реже бывает связь между мужчиной и женщиной одного возраста
и совсем редки случаи половой связи, когда женщина старше
мужчины более чем на 20 лет.
Логико-смысловая связь автосемантического компонента с зависимым предложением
на 87-й странице повествования
Если пятидесятиоднолетняя медсестра полюбит
двадцатитрехлетнего слесаря-водопроводчика, то она, таким образом,
вступит в противоречие со всеми общественными и статистическими вероятностями
делает возможным уже на этом этапе
реализовать семантический потенциал события,
которое произойдет на 104-й, последней, странице повествования.
Семантическая когезия приобретает глобальный характер,
распространяясь на весь последующий текст.
Автосемантическое обобщение
и зависимое конкретизирующее его предложение
создают конфликт-завязку,
и на фоне этого противопоставления разворачивается цепь событий.
Фон выступает как бы вторым планом,
и его постоянное присутствие
делает весь текст экспрессивно насыщенным.
Обобщение не только выполняет семантическую связность текста,
но и придает стилистическую окрашенность.
Все вместе 52 листа повествования представляют собой попытку
на примере относительной зависимости 1972 предложений
показать, что функционально-стилистическое поведение предложения
как компонента в цепи коммуникации требует интегрального рассмотрения в пределах
сложного целого, функционирующего как структурное и семантическое единство,
называемое текстом.
III
На пятидесяти двух листах бумаги
описаны пять взаимоотношений между несколькими
героями повествования:
четырьмя мужчинами, тремя женщинами и двумя детьми.
Каждое из этих взаимоотношений состоит из трех стадий:
стадии заинтересованности,
стадии стремления к соприкосновению
и стадии полового сношения.
На 37-й странице повествования описана
состоящая из 22 слов стадия заинтересованности
во взаимоотношении между тридцатипятилетней заведующей стоповой
и восемнадцатилетним студентом:
Тридцатипятилетняя заведующая столовой просунула руку
в разрез рубашки восемнадцатилетнего студента, защемила ему грудь
и начала двигать рукой вверх и вниз, перебирая пальцами
заросшую волосами кожу.
На той же 37-й странице повествования описана состоящая
из 23 слов
стадия полового сношения:
Член восемнадцатилетнего студента двигался вперед и назад
в кольцах половых губ тридцатипятилетней заведующей столовой,
которые всасывали его в себя, а затем отпускали обратно.
На этой же 37-й странице отмечается,
что длительность полового сношения
между восемнадцатилетним студентом
и тридцатипятилетней заведующей столовой
составила восемь минут.
На 45-й странице повествования описана состоящая из 18 слов
стадия стремления к соприкосновению
сорокадевятилетнего начальника жакта
и двадцатиоднолетней паспортистки:
Член сорокадевятилетнего начальника жакта увеличился
в объеме и приобрел твердость, необходимую для введения его
во влагалище двадцатиоднолетней паспортистки.
В связи с дорожной аварией, происшедшей на той же 45-й странице,
несколько позже, на 78-й странице повествования, описывается
состоящая из 21 слова стадия полового сношения
между сорокадевятилетним начальником жакта
и двадцатиоднолетней паспортисткой:
За несколько секунд до окончания полового сношения
у сорокадевятилетнего начальника жакта возникло ощущение неотвратимости выделения семени в половые органы
двадцатиоднолетней паспортистки.
На этой же 78-й странице повествования отмечается,
что длительность полового сношения
между сорокадевятилетним начальником жакта
и двадцатиоднолетней паспортисткой
составила двадцать три минуты.
На 104-й, последней,
странице повествования описана
состоящая из 21 слова стадия стремления к соприкосновению
между пятидесятиоднолетней медсестрой
и двадцатитрехлетним слесарем-водопроводчиком:
Двадцатитрехлетний слесарь-водопроводчик начал раздражать
гениталии пятидесятиоднолетней медсестры, что не только
оставило ее равнодушной,
но даже вызвало у нее неприятное чувство.
Взаимоотношение между пятидесятиоднолетней медсестрой
и двадцатитрехлетним слесарем-водопроводчиком
ограничивается двумя стадиями:
заинтересованности и стремлением к соприкосновению.
Стадия полового сношения между ними
на протяжении всего повествования нигде не описана.
На этой же 104-й, последней, странице повествования отмечается, что наступил спад нервного возбуждения, во время которого пятидесятиоднолетняя медсестра и двадцатитрехлетний слесарь-водопроводчик стали безразличны друг другу.
Во взаимоотношении тридцатисемилетнего инженера
и тридцатипятилетней заведующей столовой
не описана ни одна стадия,
отмечается лишь, что
индивидуальные уровни и ритмы половой активности
тридцатисемилетнего инженера и тридцатипятилетней
заведующей столовой не совпадали, хотя иногда во время
полового контакта у них возникало чувство удовлетворения.
На протяжении повествования в эпизодах встречаются
дети тридцатисемилетнего инженера
и тридцатипятилетней заведующей столовой.
Об их взаимоотношениях ничего не известно.
Отмечено только, что у них проходит глубокая перестройка
всего организма:
у брата растут волосы на лице,
а у сестры раздаются в ширину кости таза
и округляются контуры тела.
Все пять взаимоотношений описаны на 52 листах бумаги
в пределах сложного целого,
функционирующего как структурное и семантическое единство,
называемое текстом.
IV
На пятидесяти двух листах бумаги
большинство строк отличается
простотой, четкостью и однородностью написания букв алфавита.
Чувствуется, что положение руки пишущего
по отношению к листу бумаги было постоянным.
Буквы написаны шариковой ручкой,
стержнем черного цвета.
Листы располагались слегка наискосок,
рука легко и свободно скользила по бумаге.
Все буквы написаны последовательно, одна за другой,
движением руки слева направо и сверху вниз.
Но начиная с 87-й страницы повествования,
где описаны типы половой связи между мужчиной и женщиной,
ритм письма становится беспокойным,
наклон букв — беспорядочным,
расстояние между словами почти исчезает,
чтение вызывает раздражение.
На 45-й странице повествования
при описании дорожного происшествия
некоторые слова иностранного происхождения
употреблены не совсем правильно,
очевидно, автор недостаточно знает иностранные языки.
На 104-й, последней, странице повествования
при описании любви между пятидесятиоднолетней медсестрой
и двадцатитрехлетним слесарем-водопроводчиком
автор применяет ряд слов,
примерно десять — пятнадцать,
значительно чаще других,
настойчиво их повторяет,
что вызывает при чтении неприятное ощущение.
Отношение текстовой части к каждому листу бумаги составляет 0,6.
Прописные и строчные буквы на протяжении почти всего текста,
кроме 87-й страницы повествования,
имеют одинаковые начертания.
Прописные буквы в полтора раза выше строчных
и достигают высоты в 5 мм.
Ширина букв примерно равна 2/3 их высоты за исключением букв
Д, Ж, М, Ф, Ш, Щ и Ю,
ширина которых равна их высоте.
Расстояние между каждыми буквами
равно 1/3 их высоты.
Расстояние между словами не менее ширины буквы,
а между предложениями это расстояние равно ширине двух букв.
Интервал между строками приблизительно равен высоте строчной
буквы и составляет 3,5 мм.
Для всего текста характерно,
что толщина линий, из которых состоят буквы,
примерно одинакова.
Нижние и боковые отростки букв Д, Ц, Щ,
цифры 4
и верхний знак Й
написаны в промежутках между строками и буквами.
Наклон букв к горизонтальной оси листа
составляет ориентировочно 60 градусов.
При чтении всего повествования
внимание неодинаково,
что зависит частично от того,
насколько ясно можно разобрать написанное.
Оно достигает кульминации на 37-й странице повествования,
где описано совращение восемнадцатилетнего студента
тридцатипятилетней заведующей столовой,
и при дальнейшем чтении ослабляется и рассеивается
в пределах сложного целого,
функционирующего как структурное и семантическое единство,
называемое текстом.
V
На 52 листах бумаги
размещено 95 побудительных предложений,
которые могут выражать различный характер побуждения:
от команды и категорического приказа
до мольбы и просьбы.
60 из этих предложений достаточно надежно опознаются
при сравнении с предложениями других коммуникативных типов. Основанием для этого служит как лексико-грамматическое,
так и интонационное их оформление.
При внимательном чтении указанных предложений
дифференцируется пять типов побуждения:
1) приказы,
2) команды,
3) распоряжения,
4) просьбы,
5) мольба.
В повествовании лучше всего распознаются приказы и команды,
далее мольба и просьбы,
а затем распоряжения.
На 37-й странице повествования
совращение восемнадцатилетнего студента
тридцатипятилетней заведующей столовой
описано побудительными предложениями
в форме приказов и команд.
На 45-й странице повествования
пирожная авария
описана побудительными предложениями
в форме распоряжений.
На 104-й, последней, странице повествования
взаимоотношения между двадцатитрехлетним
слесарем-водопроводчиком
и пятидесятиоднолетней медсестрой
описаны побудительными предложениями
в форме просьбы и мольбы.
Из 95 побудительных предложений
23 имеют форму команд,
10 — приказов,
35 — распоряжений,
21 — просьбы
и 6 имеют форму мольбы.
Предложения, имеющие форму распоряжения и просьбы,
опознаются хуже, чем команды,
что связано с их менее яркими фонетическими характеристиками.
Они реализуются в меньшем мелодическом диапазоне
за счет более низкого начала.
Общее понижение тона к концу звучания
у них более плавное.
Их динамические характеристики выше,
чем в повествовательных предложениях,
но ниже,
чем в командах,
и при этом ударные и безударные гласные
основного слова-побуждения
выделены интенсивностью менее ярко,
чем в командах.
В тембральных характеристиках не отмечается
каких-то закономерностей,
связанных с указанными видами побуждения.
Все это и является причиной того,
что они сравнительно часто идентифицируются
как повествовательные предложения.
Лучшее опознавание просьбы
в значительной степени
зависит от тембральных характеристик.
Надежно опознаются 70% побудительных предложений,
что позволяет говорить о существовании
интонационной модели побудительности.
Внутри этой модели
возможно градуальное изменение характеристик,
связанное с различными видами побуждения
в пределах сложного целого,
функционирующего как структурное и семантическое единство,
называемое текстом.
* * *
Опубликовано в: Русская проза. 2012. Выпуск Б. С. 94—108.