Из жизни героев

Середина-вторая половина восьмидесятых, все подгнившее стало гнить со скоростью таяния мороженного пломбир, помещенного в микроволновку, все, что было до того подморожено, вдруг пустило ростки, из которых там и сям вылезли странные цветочки. Зла то были цветочки или чего еще,не суть, продержались они недолго, лет пять-семь, а потом либо усохли в гербарий, либо тоже сгнили, как все в России гниет, не достигнув зрелости и т. п. Впрочем, о том немало написано, а я о другом.

Был подпольный советский рок, о котором недавно сняли модный фильм, но там романтика и ретроспективно переодетые хипстеры, а в условном 1985-м (и вокруг него) было по-иному, без героизма и с большим количеством сиротства, социального сиротства. Вот это-то и ускользнуло от тех, кто снял «Лето». Ну как бы советская жизнь породила советское подполье, а советское подполье породило советский подпольный рок. И люди там были те же, по сути, советские, а не хипстеры. Сие не плохо и не хорошо, а никак.

История же, о которой речь, такова. В середине 1980-х в нашей горьковской рокнролльной компании, пьяной, злобноватой и довольно жлобской, появился совершенный ангел с очень добрым лицом. Его звали Вова Храменков и он все время фотографировал. То есть, не пил, не курил, ничего такого рокерского, просто был рядом и снимал. Фотки потом раздавал. Слушал много музыки. В какой-то момент даже записал пару смешнейших домашних альбомов со ставшим потом умеренно известным Полковником (Леша Хрынов, ныне, увы, покойный). Помню Вову как самого скромного и деликатного человека на свете. И, наверное, самого странного.

Прошли десятилетия. Все то — кончилось, потом кончилось, что было после того, потом — что было после того, что было после того – и далее. Одни отправились на тот свет, другие, как, к примеру, автор этих строк — на этот свет, но по ту сторону Брест-Литовска, третьи остались в городе Г., который стал городом НН. Я совершенно потерял связь с Храменковым; собственно, с советским роком, советской жизнью, постсоветской жизнью и проч. – тоже потерял. И вдруг наш общий друг присылает папку володиных фото 1980-х. А там – и наш бэнд «Хроноп», и Полковник, и «Аукцыон» с «Телевизором», с которыми «хронопы» дружили, и Бог знает что еще. Города Горький, Подольск, Бор. Но главное там – вот это самое советское подпольное сиротство, выползшее на нежаркое солнышко перестройки, полуослепшее, неуверенное в себе, еще живое, не знающее, что дни его сочтены.

Несколько десятков этих снимков я решил вывесить у нас на post(non)fiction.На последнем фото – сам автор, Владимир Храменков, на военных сборах, в 1985-м

Больше мне сказать об этом нечего.

Кирилл Кобрин