“Вы больше не в России” — настойчиво повторял Беккетов, словно пытаясь врубить их в какую-то мрачную истину обжитых пространств.

Мы позвали Преступника и Подельника и попросили их перевезти кого-нибудь из нас на левый берег Сены. Наступила ночь. Римановы пространства приняли решение выйти из состава Эвклидовой республики и отправились в свободное плавание.

Вкус дыни сочетает в себе темноту и солнечный свет. Она чудесным образом объединяет противоположности, которые больше нигде не могут существовать вместе.

Отец, говорю я откуда-то снизу, лунный диск я съел во вторник. Солнечный сожрал в четверг. Теперь живу во тьме. Здесь больше нет пределов ряби, и я буду только и делать, что говорить о воде, покидая очередной вертоград.

O primeiro da lista era o antigo porteiro da casa, uma reminiscência do passado em que o edifício albergava um hospital com internamento e bloco operatório.