Осенние тексты / baby stones
*
Двадцать девятое августа: почему-то елагиноостровские
скульптуры львов уже убрали в ящики, и на них
даже не нарисованы львы, как в прошлом сезоне.
Человек летит над водой на какой-то странной
доске, как из фильма «Назад в будущее»: со стороны
похоже на сёрфинг, но под доской расположено
небольшое колёсико, оно и катится по поверхности
воды, как будто заменяя волну. Пока я была в магазине,
зашло солнце. Трамвай приехал из парка совсем
тёмный, и только когда мы тронулись, свет постепенно
стали зажигать. Выкорчеванный светофор свален
на перекрёстке горой черепов, подсолнух, царь
цветов, вознёсся выше антенн, белка, маленький
культурист, роет, вся как цитата
из метаметафористского
стихотворения.
*
Последний летний день: начинается ураган, летает
строительный мусор вокруг долгостроя на Старой
Деревне, песок поднимается к гирляндам колючей
проволоки, и прохожие натягивают свитшоты,
чтобы спрятать носы и рты. Растительные аэропланы
немного медлят, спускаясь, на каждой нотной
строке [партитуры воздуха], сухая трава сбилась
в комки и клочьями катается по асфальту, обломок
кости белеет на мягком придомовом мху: всё это значит,
что мы вступаем, без провожатого, в третий круг, где слякоть,
смрадная топь, холодный мертвящий дождь.
*
Лес схлопывается как корзинка.
Крики уток в темноте. Стук
дятла. Спуск, подъём. Пройти
по горбатому мосту, чтобы предстоять
зрелищу. Или упустить
эту возможность и только видеть
огни за деревьями как светлый праздник.
Prosto katishsya kak pustaya dusha.
*
Прислониться к стене, чтобы совладать
с наплывом ошеломляющей чув
ственной реальности, где мету
щиеся листья и птицы, кудри
падают на розовую рубашку, заправленную
в чёрные джинсы, позволяющие очертить жела
ние, и спросить себя: «Да что это я, что
я сейчас чувствую?»
*
Счищаю мох из углублений на могиль
ном камне моей прабабушки, в гравировальные
желобки и отверстия наношу новую краску,
чтобы стали видны буквы фамилии: кажется, прямо сейчас
занимаюсь тем, что увековечиваю имя нашей семьи.
Помню, как с той же нежностью старательно рас
чёсываю её волосы фиолетовым гребнем. Мне повезло,
мы с прабабушкой успели познакомиться и полюбить друг
друга, провести вместе какое-то время, так везёт
далеко не всем. На кладбище отключили воду, свернули
краны, чтобы они не взорвались по наступлении холодов,
в разросшиеся кусты нерадивые могильщики подбросили
арматуру с соседней могилы, мы носим обломки
бетона в мусорный бак, но камней слишком много,
а ведь ещё идти к другим могилам сажать цветы, убирать
листья и выдёргивать сорняки и крапиву. Плакучие
ивы стали жёлтыми, новые буквы сияют на солнце,
я смотрю на них под разными углами очень дов
ольная собой: хорошо, когда результат работы
виден так быстро. У метро неблагополучный
мир стихийных развалов: дешёвых сорочек,
квашеной капусты, вязаных пинеток, ска
тертей с бахромой. Кое-как обжит мир, пахнет
влажной шерстью и старостью.
*
Просто кристаллизуется вода, а какие
радикальные изменения: перестают
быть абстрактными чувства, немного витают
случайные брызги монтажной пены.
Он расстегнулся, чтобы показать карна
вальную петлю на шее, и так и стоит перед
глазами с этой хэллоуинской петлей, в двер
ном проёме, не снимая пальто. Вещи, кото
рые самоосвещаются, чтобы при мысли о них
ты корчился и кончал. Они не устаканятся, не
замолчат, они никогда не перестанут.
*
Шевелится туман в луче светодиодного
проектора, отбрасывающего жёлтые
пешеходные полосы. Чайки вперемешку
с пластиковыми бутылками на заливе Salakka
lahti, ноябрьские растения, покрытые инеем,
ставшие драгоценными. Черпающие уголь
погрузочные краны похожи на раскла
нивающихся бумажных журавликов. Dark
milk air распространяется. Исчезла башня
на острове и серые депрессивные здания, ничего
не осталось, кроме зелёных огней, то есть раз
растающейся эротической галлюцинации,
заставляющей делать выбор в пользу неясности.
Être attiré par quelqu’un как подвешивать
крючки к ничему, как вдруг почувствовать,
что у тумана есть запах. Эти камни ещё слишком ма
ленькие, назовем их baby stones. Побудем здесь
и посмотрим, как они будут расти
и приспосабливаться.
*
Неинтересны стихи, которые понятны. В конце
концов, до тебя дойдёт: выбор определяется
только влечением; Хаген «тонуть
не склонен», а кто-то — да. Внезапные сбли
жения на фоне сна о смерти и разговора
о чернильных орешках на листьях дуба,
с личинкой внутри. Получается, паразиты
ответственны за появление чернил, как бы под
спудно, или так всё и было задумано,
с бешеным ростом невинной
плоти листа? Разве не так же умножа
ются чувства? Сумеречно
и соблазнительно в комнате, сперма
разъедает глаза.
*
Такая темнота на Дворцовой площади, потому
что тестируют аппаратуру для светового
шоу. Синие лучи распространяются от мигалки
автозака, пока на крылья Главного штаба проецируют
профилактику. Под аркой, почти невидимый,
ходит человек в костюме Микки Мауса.
Если подойти к стенам ближе, то настроечная
таблица станет похожа на клетку: неизбежно
я оказываюсь внутри неё. На пальто
белые прутья. Они готовятся к праздникам,
ставят технику, в такой темноте.
*
Тёмные влажные тополя и обглоданные
айсберги на Свердловской набережной, обли
занные снеговики чёрного льда. Псевдоготи
ческий новодел, скелет Большеохтинского
моста в тумане, въезжая на который ока
зываешься внутри дракона. Перемещаться
вдоль стройки и фур по наледи или более
безопасно по мягкой шуге, покрывшей прошло
годнюю высохшую траву, оказаться под ёлкой
в луже воды в промежутке без признаков ци
вилизации. Чистое безумие желания: зубы,
светящиеся в темноте возле книжной
полки — агальма господина Лакана
в бесполезной коробке, маленькое а. Знал
ли ты, что за это придётся отдать лёгкость
сердца, чистую радость, безусловную любовь?