Два письма из Лондона известному адресату

13.02.2012

Эпиграф: «Понятие тоталитаризма надежно защищено общественными табу: тоталитаризм = фашизм = ГУЛАГ = холокост = газовые камеры. Дальше анализ запрещен: это кощунство. Мы не будем сейчас останавливаться на мифе о “шести миллионах” так как здесь на глобально-цивилизационную мифологему тоталитаризма накладывается более частная мифологема, имеющая громадное значение для влиятельного еврейского лобби – как политическое, так и чисто коммерческое. Отсюда и экстремально репрессивный, неоинквизиционный характер защиты этого мифа от рациональной критики. Исследование и разоблачение такого рода частных, вторичных мифологем интересно и важно, но выходит за рамки логики и задач настоящей работы».

Гусь ты мой хрустальный! Эпиграф это просто так, чтобы завершить дискуссию на эту тему еще одним бессысленным высказыванием, каких вокруг витают тысячи, но данное — особенно гадкое, так как взывает к рацио в анализе холокоста и нац. проблем вообще. Емейл мой совсем не об этом, а о дорогом тебе (а теперь уже и мне) Лондоне.

Как я уже неоднократно слышал от укоренившихся тут пришлецов (в основном, европейцев), в Лондоне тяжелы только первые шесть лет. И точно! Первые годы я еще грезил Италией, а иногда и Мюнхеном с его Радио Либерти, где и зарплаты повыше, и льготы потолще, и ведомственное жильё… Потом как рукой сняло, особенно когда детишки пошли. (Весь тот период мы с тобой не были в контакте). Сейчас уже никуда бы не рыпнулся. И с тобой было бы то же самое, то-есть, тебе бы тут в итоге было хорошо. В каком году ты тут очутился в первый раз? Не помню, но, допустим, в 90-м (чур, не гуглить!). Отчетливо, в деталях и поэтапно, представляю, как бы это все развивалось, подай ты тогда на Би-би-си, — далеко не так удачно, как у Х, (но ты не Х), но и не трагично… Могу выдать тебе подробный виртуальный сценарий on demand. А пока — лишь эпилог оного: в 2007-м году ты выходишь на мизерную, но все-таки западную, пенсию и часто наезжаешь в Питер читать лекции и вести семинары на филфаке. От себя не убежишь. Сашка же к настоящему моменту уже работал бы в Сити, в адвокатской конторе или холдинге, специализируясь на страховании новых русских и наворованных ими денег. Он бы таки тосковал, у него была бы «своя» ностальгия.

Итак, Лондон.

На-днях наш мэр по случаю масленицы (по грегорианскому календарю) смешно поздравил по телику местных русских: «Здрачвуите, дружьаа! Уэлкам ту мазлёнИца!» и т.д… Назвал нас vibrant community.

«Что впору Лондону, то рано для Москвы»… ой ли? В самый раз было бы ввести в Питере систему ойстер-кардз, благодаря которой лондонские автобусы уже лет шесть как циркулируют вдвое быстрее. Без балды.

Хроника Западного Хендона:

Прошлым летом сосед-индус снес хибару в нашем дворике и выстроил нечто вполне пристойное из бетонных кирпичей. Торговался как жид. Я вел себя как мягкотелый еврей — позволил ему себя немного ободрать, втайне от Алины. Конечно, все свои механизмы, в том числе бетономешалку, он втыкал в наши розетки. Зато — сработал на совесть, как сосед соседу. Минимум хлопот и дерибасов в смысле транспорта и тайминга, подвоза кирпичей, цемента и пр., — и нам, и ему было удобно. И наверное, рассчитывал, что я ему буду делать рекламу. На днях, в связи со снегопадом, разговорились через разделяющий нас забор. О погоде, об экономическом кризисе, и в какой-то момент он говорит: «My guru says…» – я навострил уши и повернул разговор в соответствующую сторону. Загноились на индийскую мистику и т.п., он оказался последователем движения Сваминара, «мы поклоняемся аватаре Нараяны», этсетера, этсетера… тут я процитировал Махабхарату – стих, который в шестом классе 131-й средней школы г. Киева услышал от одноклассника и своего первого гуру Имре, ныне проф. Мич. ун-та Омри Ронена: «Поклонившись Наре и Нараяне и богине красноречия Сарасвати, дОлжно затем возгласить: “Победа!”» — Он меня дико зауважал и пригласил в ихний мандир, то-есть, храм… «Да-да, спасибо, я там был однажды, это недалеко, в Нисдене, да?.. резной камень, мраморная колоннада, образец индийского необарокко, первый храм такого рода, выстроенный в Европе…» (Ни хуя я там не был, только мимо проезжал. Импозантно, величественно, художественной ценности не представляет). Такой вот разговор через забор.

(Всего в жизни у меня было четыре гуру, и все до сих пор живы).

В самом начале строительной эпопеи тоже был смешной эпизод, когда он порушил фанерно-толевую хибару и начал жечь весь ненужный мусор прямо в нашем дворике, и вот мы все стоим и любуемся на роскошные клубы дыма, восходящие в ясное летнее небо… и тут я слышу очень громкий агрессивный стук, чуть ли не ногами, в нашу входную дверь. Бегу открывать, а там — решительная мордастая грудастая пожарница в шлеме и бронежилете и с топориком в руках, готовая войти в горящую избу, — и прямо чешет во дворик: «Вы что тут устроили?» — «Итс олрайт, офисер, итс контроллд файер» – Убедилась, что таки контроллд, позвонила по уоки-токи и отменила тревогу. «Но впредь будьте поосторожнее». — «А что такого?» — «А выйдите-ка на улицу»… Я выглянул — в ста метрах, в нижнем конце Монтэгю-роуд стояли ДВЕ пожарных машины. Соседи настучали, подумал Штирлиц. Увидели эти роскошные клубы дыма и позвонили. Нет, чтобы сперва в дом номер 65 зайти поинтересоваться, помочь если надо, вытащить обгоревшего Фиму и сделать ему искусственное дыхание — нет, это им и в голову не пришло…

Боюсь писать дальше, просто по своей технической неграмотности: мне всё кажется, что у обыкновенного емейла установлен какой-то предельный объем, нет?

В следующем письме тоже будет про Лондон, но с жалобами: центр сильно изменился за последние лет пять, и не совсем к лучшему.

23.02.2012

Спасибо, получил. Чего откладывать, в самом деле? Сейчас отправлю тебе «Лондонские байки-2», вот только выправлю опечатки. Подтверди получение.

Уже не помню, когда в последний раз ездил в город. Помню, было тепло. Я еле ползал, то и дело присаживаясь, в районе Ковент-Гардена, и тосковал от увиденного. На известном тебе бойком месте, вокруг станции метро Тотнэм-корт-роуд, где небоскрёб Centrepoint, снесли половину старых зданий, от иных оставили лишь коробки, прямо как у вас на углу Невского и Фонтанки. Пострадал паб, что наискосок от небоскрёба, — был знаменит как единственный паб на Оксфорд-стрит. Там будет нечто, похожее на космодром. Заглубляют и возвышают. Кроме метро, там еще будет станция новой железной дороги, которую собираются проложить целиком под землёй через весь город в направлении бывших доков. На Шефтсбери-авеню снесли два пристойных доходных дома викторианской эпохи и на их месте возвели нечто из лего. Ну, буквально из лего: пластиковые фасады, один — стрёмно-оранжевый, другой — рвотно-зелёный. Снесённые дома были семиэтажные, теперь этажей  стало девять, при той же высотности. Зато в Сити начали строить самое высокое здание в Европе, делать им больше нечего. Сроки сжатые, бабки немеряные…. а мне на днях в больнице сообщили, что с начала года урезаны пособия на детей – инвалидов от рождения, всяких там спастиков, слепых, глухонемых и т.п.

Это они всё к Олимпиаде шустрят. (Кто эти «они»?). «Ничего, – говорит мой сосед и бывший коллега Сэм Джонс, а.к.а. Бабушкин Сундук, – исламисты при поддержке китайцев подломят им кайф, вот увидишь: будет в Лондоне масштабный теракт в июне»… (Т.е., получается, что «они» это «мы»?).

Ужасы начались четыре-пять лет тому, когда я ещё кое-куда выбирался. Квартал к северу от Эрлс-корт выглядит теперь как центр Астаны. В Хэммерсмите, где во времена оны я часто бывал и выпивал, вместо скромной, из красного и бежевого кафеля, станции метро возник супермаркет длиной в полмили, с ресторанами, бассейном и вертолётной площадкой. За Ист-Энд я уж не говорю. Жалкие террасники конца 19-го века, где когда-то ютились евреи, а в 70-е и 80-е, друг у друга на головах, многодетные выходцы из Бангладеш, взлетели в цене вчетверо, их массово превращают в нечто «элитное»… Чулочную фабрику превратили в отель Редиссон… Слава богу, тот чудный паб «Вид на город Уитби» не тронули. Мы с тобой там бывали, кажется, и уж точно – с Ваней Каменским и Агашкой и со Ставискими… Иных уж нет… Всё, точка, никуда я больше не езжу.

Но мысленно хотелось бы пройтись там, где мы с тобой гуляли, – напомни. И где выпивали.

Тема выпивки неотделима от этого города. Хотя с прошлого залёта на больничку она уже представляет для меня лишь академический интерес. Я там себе устроил настоящий консилиум. После частых подробных бесед с врачами и чтения соотв. литературы я все же понял, что с болезнью Крона в перспективе шутки плохи, и полностью завязал, даже с пивом. Это оказалось гораздо легче, чем воздерживаться от курения. И вот прошло уже больше месяца, и о чудо! — знаю, что выдержу. Как, например, знаю, что уже не буду перечитывать Хэмингуэя.

За лондонские пивные уже написаны тома, в том числе и русскими, начиная с Герцена… Помню в пятидесятых в журнале «Огонёк» ознакомительно-хвалебную джинсу о них, с совковой тошнотцей типа «…собирается по вечерам рабочий люд…», там «зреют планы забастовочной борьбы…» и невинным враньём, будто «туда приходят всей семьей»… ни черта, как раз с детьми туда нельзя. (С собаками ещё можно кое-куда).

Осуществляемый на Западе с нацистским размахом запрет на курение ударил прежде всего по пивным, особенно «местным». В них уже не рассидишься, бля. Они прогорают одна за другой, в том числе и выдающиеся. Как, например, запавший в мою биографию «Джек Строз Касл», просторный, светлый, двухэтажный, расположенный на самой высокой точке Лондона в чудесном деревянном доме. Мы там с Биллом Чалсмой обсуждали его перевод «Москвы — Петушков». Работает в убыток, верхний этаж пришлось превратить в гостиницу.

О некоторых обанкротившихся «местных» существует целая литература и мегабайты в сети. Скажем, «Сэр Ричард Стил», с полками старых книг, с потертыми плюшевыми креслами, с закутком для особо чтимых клиентов, с крутой винтовой лестницей наверх, в «комнату для функций» (попробуй по пьянке спуститься оттуда!), — Зиновий Зиник, живущий по соседству, сочинил о нем сагу и праздновал там день рождения. Теперь это нечто вроде дискотеки, пластик, хром, тайская кухня и прочие понты. Сиди и глохни, уже не поговоришь.

Кажется, еще не обанкротился «Вольный Каменщик», что у самого выхода на Хэмпстедскую Пустошь. Для меня это историческое место: Маша Слоним познакомилась там с лордом Филлимором. У очевидца этой истории Зиника есть устная новелла об этом, когда-нибудь перескажу.

В Центре с пивными другое дело: в ланч они переполнены офисным планктоном – в Сити, прикинутыми метросексуалами – в Вест-энде, обалдевшими туристами – в районе Кэмденских шлюзов, жрачка везде ниже всякой критики, а ввечеру ее вообще нет.

Бывали ль мы в следующих местах: Таверна «Ship» в закоулке у Холборна?… я там однажды плакал от любви, буквально рыдал… «Геркулесовы Столпы», что прямо напротив Главного штаба жидомасонов, – кажется, мы там ели сосиски с пюре…

Ей-богу, хотелось бы, чтобы эту элегию прочитал Белый Тигрёнок. Если сочтёшь уместным (учитывая историю наших отношений, полных взаимной симпатии, омрачённой моим дальнейшим свинством), если ему это может быть интересно — покажи.