Памяти Андрея Левкина

13 февраля 2023 года умер Андрей Левкин. Мне было известно, что у него не все ладно со здоровьем, но в последнее время я получил несколько обнадеживающих сообщений о том, что Андрей пошел на поправку, поэтому новость о его смерти стала для вдвойне ошеломляющей. Левкин был не только исключительным (хотел написать великим, но представил, как бы он на это прореагировал) прозаиком и эссеистом, но и отзывчивым человеком, на чью поддержку всегда можно было рассчитывать. В ситуации неустойчивых культурных институций это дорогого стоит и, думаю, Андрей – как в высшей степени профессиональный редактор и виртуозно считывающий контексты автор – прекрасно это понимал. Невозможно перечислить все проекты, в которые он был вовлечен, начиная от легендарного рижского журнала «Родник», где были впервые напечатаны тексты многих современных классиков, через сотрудничество с разнообразными информационно-публицистическими изданиями 1990-2000-х гг. к публикующему неконвенциональную прозу и поэзию ресурсу post(non)fiction, которым Левкин создал совместно с Кириллом Кобриным.

Отзывчивость была не только личным качеством Андрея Левкина, но и конструктивным принципом его письма, которому всегда было тесно в жанровых рамках. Большинство текстов Левкина аккуратно взламывает границы жанров, соединяя медитативный отчет о путешествиях (самый любимый его формат), публицистические фрагменты и тонкую культурную эссеистику, посвященную самым разным феноменам, от современной философии и новейших технологий до городских легенд и электронной музыки. Именно так устроена его последняя прижизненная книга – название которой «Проводки оборвались, ну и что» говорит и о парадоксальном чувстве юмора Андрея – начинающаяся с попытки лирического субъекта совпасть с ландшафтом парка Сан-Суси близ Потсдама и перетекающая в словно бы создаваемое в реальном времени эссе о неакадемической музыке 1960-2000-х гг., которая позволяет лирическому субъекту локализовать свое «я» в текучей истории. Это образцовый когнитивный репортаж, по результатам которого лично я составил плейлист, к которому периодически возвращаюсь.

Несмотря на сугубо экспериментальную задачу и изощренность письма, проза Левкина естественна как дыхание, его просто очень приятно читать: кажется, такая же увлекательность свойственная прозе Сэмюэля Беккета или поэзии Всеволода Некрасова, но, в отличие от них, Левкин выводил за скобки неразрешимое противоречие между человеком и миром, его больше интересовало, в какой точке человек и мир все-таки сходятся, совпадают. Хорошо усвоив уроки Л.Я. Гинзбург, с которой он общался в 1980-е годы, он создал неповторимый формат аналитического письма, в котором человек не противопоставлен миру, но стремится следовать его сигналам и импульсам. Смысловой же абсурд интересовал Левкина-публициста, с конца 1990-х писавшего виртуозные эссе о политической риторике, с роланбартовской иронией показывая ее пустотность, которая моментально заполняется насилием. В начале 2010-х годов, когда политическая риторика превращается только в силовой ресурс, Левкин уходит из журналистики, полностью сосредоточившись на прозе и редакторстве. В своих поздних текстах он показывает мир, пронизанный неочевидными связями между людьми, животными, стихиями, etc. В таком мире хочется быть всегда.
Прощайте, дорогой Андрей! Какое счастье, что Вы были с нами.