Another Bricks in the Wall, или Кое-что о Подоплелове

Нижегородский Кремль – любопытная штука. Вроде место власти – там и бывшие горком с обкомом, и нынешние уж не помню, как нынче локальная власть, что функционирует вместо обгоркомов, называется, там и филармония, и художественный музей (главный корпус) и даже современное искусство в лице Арсенала. Плюс там выставка оружия времен ВОВ, дети ползают по зеленым бронемашинам и танкам, сработанным в Сормово и на Автозаводе. За парадом вооружений присматривает настоящая рубка подлодки; будто вдруг море стало землей и навсегда прихватило в свои глинистые объятия подводную лодку типа не помню какого номер не помню какой. Вообще с памятью в нижегородском Кремле у меня всегда проблемы – он пуст, на самом деле, пуста и голова, находясь там. Это всё, конечно, тамошние виды виноваты: встать спиной к Вечному огню над склоном, вниз по которому сбегает краснокирпичная кремлевская стена, к дореволюционным складам, ночлежке и, кажется, послереволюционным казармам, тоже краснокирпичным, встать и смотреть на бескрайние среднерусские просторы, на место, где широкая Волга сливается с широченной Окой, на Стрелке раньше был речной порт, а сейчас пустота, огороженная заборчиком, внутри пустоты – металлические конструкции, отвоеванные от госджентрификации эксиндустриального места (я бы все эти постсоветские градоустроительные затеи прописал по ведомству Министерства Российской Пустоты, Минроспус); встать, смотреть и быть пустотой в кубе внутри пустоты в кубе, что ли. Да, а за спиной не только Вечный огонь и танк Т-34, там еще маленький собор Михаила Архангела, белый с зеленой крышей, в котором каменная могила Козьмы Минина. Пустая, конечно же – ибо кто знает, при каких обстоятельствах закончил свою жизнь Спаситель Отечества.

Пуст Кремль, пуста моя голова, пуста моя память. Пустота, окруженная стеной из красных кирпичей. Если обойти Кремль снаружи, над Зеленским и Почайнским съездами, то там на прогулочной дорожке – с видами, видами, конечно! – иногда передвигаются мамаши с колясками, иногда парочки, реже туристы; летом, впрочем, люднее, хотя бухать строжайше запрещено (эх, а раньше!) И все смотрят вперед, вдаль, вниз на вереницу обычно грязных машин и автобусов. Но сейчас был январь и мы с Сашей К. прогуливались по данному променаду, обсуждая ненасущное, но необходимое для продвижения жизни в отдельно взятом ее секторе. Обсуждать особенно и нечего – хочется сделать много чего, а возможности убоги; так что разговор довольно быстро сошел на нет. Помолчали. Посмотрели вниз. Посмотрели вдаль. Потом опять вниз. Потом опять вдаль. И уже собрались пройти через башенные ворота внутрь Кремля, как взгляд мой уперся в один из красных кирпичей. Потом в еще один. И еще, и еще. Жизнь существует – и существует она здесь, конечно, на этих грязно-красных поверхностях. 

То ли нижегородская Стена палача, то ли нижегородская версия стены московского Кремля. То ли несут сюда свои порывы, горести и ожидания от жизни, то ли хоронят не очень дорогих мертвецов, вроде генсека Брежнева или худого старика Суслова. В общем, тут капсулы и записочки жизни и смерти. Авторы мессиджей ничего не просят, хотя им кажется, что просят; нет, они заявляют о себе, о том, как экзистенциально тошно в нашем мире; некоторые будто призывают вслед за Моррисси: “Come, Armagedon, come!” Армагеддон не торопиться пока, так что ожидая его приходится констатировать: «Я живой». Впрочем, наиболее нетерпеливые грозятся отъехать в Уругвай (рифма die). Плюс всякие мелочи жизни, вроде ЕГЭ и эротических переживаний, но в данном краснокирпичном контексте даже это выглядит инфернально. 

Собственно, вот и все, что у меня есть сказать по данному поводу. Дальше фото.

В конце концов, все мы бурые кирпичи в стенке над съездом непонятно к какой реке. И нет никому до нас дела. Даже Подоплелов не интересуется Всей Правдой о себе.

P.S. Если кто не верит в инфернальность нижегородского Кремля в январе 2020 года, то вот доказательство.