Шпионоантология и всамделишная реальность

Книга: Когда мы были шпионами. Поэтическая антология / сост. М. Галина. – Екатеринбург ; М. : Кабинетный ученый, 2020. – 112 с.

Проект нетипичный уже и по факту. Из предисловия Марии Галиной: «С чего все начиналось? Ну, наверное, с того, что Александр Беляков, Виталий Пуханов и я почти одновременно выложили в сеть тексты, где фигурировали шпионы (не то чтобы иностранные шпионы, но такие странные, скажем так, шпионы). И как-то мне это показалось значимым, что ли. И я сказала – а давайте накидаем под этим вот постом у кого что есть про шпионов. И мне накидали. В хорошем смысле. И, в общем и в целом, антология была готова, осталось только ее упорядочить и издать […]»

Так что легчайший переход от «а неплохо бы» к «вот оно и сложилось», мало того – тут же и издательство. Нюанс: тут не предлагали написать по теме к какому-то времени, специально тужа никто не писал. Просто краудтекстинг какой-то. Причем, идея получила последователей: «ОПЕН КОЛЛ: Журнал «Здесь» начинает сбор материалов для 14-го номера. Мы решили конкретно так заюзать практику безотсевного опен колла и опубликовать в новом номере все, что нам пришлют. Никаких ограничений нет. Однако если мы не сможем что-то напечатать из-за слишком большого размера или иных технических ограничений, то гарантируем публикацию материала в соцсетях журнала».

Не знаю, это после того или же вследствие, но инициатива про шпионов была раньше (об опенколле премии Драгомощенко в ее нынешнем изводе говорить не надо, там присланное будут оценивать и ранжировать – совсем другая история). 

Здесь сразу социологический вывод: значит, сформировалась некоторая литературная общность, которой можно предложить тему и публиковать присланное (не вообще, а вокруг Составителя). Что, собственно, определяет профессиональное сообщество – без эмоций, в чисто техническом смысле. Те кто, заведомо может быть опубликован. Нет вопроса кто лучше, кто хуже – это уж кому как. Ну а разнообразие вариантов сборнику на пользу. 

Что в результате? Не получиться просто не могло, тематика шпионоразведки вполне отвечает литературным действиям. А тогда уже и на поверхностном уровне все как-нибудь зацепится. Говорить по авторам тут противоречило бы типу составления, да и много их. Но литературная прагматика присутствует, конкретная. Вот тема – вот авторы. Авторы связаны с темой, видны их отличия. Стилистические, мировоззренческие, эмоциональные и т.д. Причем, они не подлаживались к теме, не на заказ же писали. Чистый вариант. Отчасти как «День поэзии 2020», да и почему «отчасти». Вполне реальная и даже не так, что именно тематическая антология. 

Теперь проблема. Мало того, что у меня там тоже текст, так он еще и сразу после предисловия, отчего какой-то уже чрезмерный конфликт интересов. Только это не беда, можно же сделать из себя тематический, ситуационный объект. Надо найти какую-то такую сторону, чтобы она была совсем несуразной, но, все же, относилась к делу. Вовсе не то, что по умолчанию может связываться с самой темой. 

Например, не рассматривать стихотворения по отдельности, но выяснить – в какую историю, то есть, в какой шаблон мы тут попали (так что мое присутствие там уместно – как бы иначе рассуждать о том, кто куда попал). Какую матрицу совместно транслируем, в какой рамке происходили литературные действия. Матрицу не шпионскую и не литературную.

Кажется, сама тема была наиболее интенсивна в 70-е, в 90-е в отрасль уже менялась: спутники-шпионы, с нулевых – сети и хакеры. Раньше-то шпионаж-разведка были почти без технических средств – за вычетом радистов и т.п., а потом тема де-антропологизировалась, человеческая составляющая увяла. Нет уже смокингов, встреч в задымленных кафе, передач записок в щелях между кирпичами, долгих ожиданий связных. Вообще, в то время рок-группы сами писали себе и тексты, и музыку. Последние времена доминирования индивидуальных действий. Но к литературе это как раз не относится, сложившийся тогда шаблон в ней вполне работает.

Что было в 70-е и что происходило в моменте перелома, от 70-х к 90-м? По части шпионов: была отрасль со своими необходимостями и правилами, она изменилась и прежний шаблон от нее отсоединился. Может с тех пор использоваться как угодно. Но это ладно – еще же и само изменение. Что-то изменило отрасль, и эти изменения тоже – напоследок – успели всосаться в шаблон; собственно, после этого он и оформился. Шаблон даже и не темы, не дисциплины, а времени: это «что-то, что изменило», могло не быть прямо связано с отраслью, а оказалось с ней в неком синхронизме. Ну или что-то изменявшееся изменило и отрасль. Скажем, технологии, возникшие на основе этих изменений. Но поди пойми, что на что тут повлияло, особенно – если расписывать последовательно и детально. Может, начиналось системное расщепление однородности. 

Между 70-ми и 90-ми начинается такое: в один контекст приходит человек из другого контекста и что-то там узнает, оттуда это тырит и возвращается с добычей в родной контекст. Но в этот период появляется и такое: штука, которая что то означала в случае места, где шпионят, будет означать совсем другое для стороны шпионо-разведчика. Как у литераторов, конечно же. 

Например, Стругацкие, исходный «Сталкер». Зона, там добывают какие-то штуковины, обладающими некими опциями, отчего востребованы вне зоны. Какие-то полезные в быту штучки, используются для чего-то. Для чего они были нужны тем, кто их оставил в Зоне – неведомо, разумеется. Заведомо для чего-то другого. Но смена эонов не в этом, это мелочи. В «Сталкере» Тарковского уже вообще никаких штучек, никаких инородных артефактов. Разве что погода сразу как-то наладилась, какой-то голос невесть откуда и декларирования наличия неких ловушек. Но конкретно заявляется, что на этой территории все как-то иначе. Тут другой контекст, все не то, как обычно, прямой путь не является прямым, всякое такое. Там одно как-то становится другим, иначе бы фильма не было. Что-то становится другим, и задача – уловить именно эту перемену или просто ее возможность.

В 70-е появилась (ну, тогда появлялось много чего принципиально нового) тема веерных матриц, Симона Кордонского.  Если я что-то навру, то не со зла, я фан Симона Гдальевича по жизни – он из немногих визионеров, которых встречал (это слово тоже на моей совести; ну или как «видящий» у Кастанеды – здесь у слова тоже плохой шлейф, а вот нет нормального термина – что не только прискорбно, но и многое объясняет в местном социуме). Короче, «Веерная матрица – таблицы, используемые в методологии, семиотике, теории классификаций для описания таксономий и онтологий. Введены в научную практику С.Г.Кордонским в 1977 году, название предложено С.В.Чебановым в 1987 году». По сути лучше читать исходник, а я только о веерах: 

«Число осей можно увеличивать и разворачивать как веер, получая многомерные таблицы;

1. Каждую клетку (столбец, строку) можно развернуть в аналогичную таблицу (свойство автомодельности);
2. Таблица сохраняет семантику независимо от дробности градации осей;
3. Строки, столбцы, диагонали (главная и побочная) имеют содержательную трактовку».

Словом, как бы по уровням в каждом из которых открывается своя история, где те же данные могут означать что-то чуть иное, нежели уровнем выше. Отчего и сам этот уровень выше оказывается несколько другим. Это все о времени: примерно в то же время делался и UNIX, там схожие мотивы. К концу 70 что-то такое возникало и формулировалось – расщепление территории, смена значений при перемещениях куда-то откуда-то, все начинает происходить в разных слоях. В частности, начинается распад публичной гомогенности. Ну да, тогда много чего происходило, но сейчас в голову пришло именно это. Конечно, все это не просто бездоказательно, а и невпопад.

А вот художественная тема – тасентоведение Калошина. Загадочный человек написал небольшую книгу, она появилась в 80-х, там какая-то фиктивная пародийность: как если бы он знал о веерных матрицах или о том же Юниксе. Только он всерьез. Что-то такое в природе тогда (а это именно что время окончания антропоморфного шпионажа) созревало. Теперь я эту книгу в очередной раз отыскал: Калошин Владимир Павлович. Памятка начинающим тасентоведам. – Усолье-Сибирское : Иркутский областной отдел народного образования, 1973. – 59 стр.; 18см.

Так все примерно так: «Пример. Партизану-разведчику могут сказать в штабе: Если хозяйка такого-то дома даст тебе чай с лимонной кислотой – незамедлительно отправь на партизанскую базу медикаменты, а если даст соленый чай – отправь питание к радиоприемнику. И та, и другая разновидность чая, когда разведчик узнает их вкус, будут для него вкусовыми динактами. Если чай окажется сладким или обыкновенным, т. е. без каких-либо присыпок, для разведчика он будет только сипактом»

Экое ж безумие – кто станет прослушивать в сельском доме, чтобы так искажаться. Но предполагается, что могут, могут. Всегда присутствует некто, кто всевидящ и всесилен. Как у литераторов – кто-то же ведь все время следит за каждым, кто-то прочтет, кто-то воспримет.

А у Кородского есть и о том, как одно и то же означает разное (Кордонский С.Г.: «И здесь очередной поворот случился«, сайт Фонда “Либеральная миссия”, 27 июля 2020): 

«Между реальностью и всамделишностью нет расстояния, но у них разные размерности. И метр реальности совсем не равен метру всамделишности. Более того, метр реальности может быть равен, например, бутылке водки всамделишности. А метр всамделишности может быть равен чину в официальной иерархии власти, то есть в реальности. Веерные матрицы – аналитическое представление таких пространств, где в любой реальности может существовать всамделишное, а в любом всамделишном – реальность».

В общем, что-то к 90-м сформировалось до отчужденности, позволяющей использовать ее в самых разных вариантах. И вот, в проекте Галиной именно что множество всмаделишностей. Одна тема и разные пространства, сошедшиеся в реальности сборника. Или наоборот, совокупность авторских реальностей по теме ключевого слова собраны во в всамделишный сборник. Книга предъявляет – ну так, заодно – еще и разнообразие смыслов слоев, в которых находятся авторы. Это не типа «что такое щастье – каждый понимал по своему», просто разные слои, пространства – авторские, какие угодно. Что тем более видно на однородной и почти уже исторической теме.

Само собой, поэзия всегда была зоной, где слова, действия и прочее начинают принимать другие значения. Но другое: матрица, возникшая с окончанием олдскульного шпионства, заведомо предполагает множественность смыслов, заходящие друг на друга слои и, ставшее в какой-то мере уже обязательным, нахождение в несколько слоях одновременно. 

Но базовый вопрос все равно все тот же: кому все это отправляется? Эти шифровки и всякое такое? Вот тут просто наглядно видно, что именно он главный. Так что есть что-то и где-то, куда все это направляется, вот что.

А для окончательного создания художественной атмосферы этой заметки две песни тогдашних времен. По теме, конечно. Тут хронология наооборот, так будет лиричнее.

The Spy In The Cab (Live @ The Royal Court, Liverpool), Bauhaus, с альбома In the Flat Field, вышел в 1980.

The Spy, The Doors, альбом Morrison Hotel, вышел в 1970.