Uncorking Cork

До этого я был в Ирландии только один раз – почти 12 лет назад через три недели после 9/11. Странная поездка: дублинский университет, пригласивший меня прочесть лекцию, поселил невысокого гостя в общежитии теологического факультета. Все бы ничего, только теологи там обучались протестантские, так что я оказался, наверное, в самом ненавидимом месте ультракатолической Ирландской Республики. В комнате моей стоял смешанный запах протестантской жареной картошки и протестантского же сырого белья, на столе – деревянный крест, в ящике – Библия. Хозяин комнаты (наверное, его попросили переехать на время визита русского лектора) оставил в другом ящике стола расписание матчей «Глазго Рейнджерс»; протестантам, говорят, положено болеть за них.

В общем, мне в общаге понравилось: по утрам похмельные будущие попы наедались впрок в столовке и даже утаскивали снедь для бутербродов, чтобы питаться ими в течение дня. Бедность, честная протестантская бедность, помноженная на не очень пристойную бедность ирландскую. Еще я любил выпивать вечерами с этими парнями; среди них было несколько бывших британских полицейских, служивших в Северной Ирландии. После этих разговоров я разлюбил ИРА.

В этот раз, меня пригласили в Корк. Это второй город страны (около 120 тысяч), культурная столица и все такое. Он дальше от Ольстера, чем Дублин; многое этим объясняется. Еще там есть отель, где Майкл Коллинз провел чуть ли не последнюю ночь в своей жизни – после чего нашего героя войны за независимость, дерзкого ребельянца и революционного министра финансов подстрелили в засаде — свои же экс-повстанцы и подстрелили. В этом непонятно зачем роскошном отеле меня и поселили вместе с другими участниками мероприятия под неземным названием «Всемирный книжный фестиваль». Майкл Коллинз смотрит со стены коридоров, такой вечно юный и прекрасный. Жить быстро. Умереть молодым. Ему было 32.

Michael Collins

А отель действительно странный, из начала двадцатого века, в духе то ли Дживса и Вустера, то ли даже фильма про прошлым летом в Мариенбаде.

Собственный рассказ именно с таким роб-гриейным названием я и читал на Всемирном фестивале.

Festival-place

Он про Кафку, про то, что Первая мировая не началась в 1914-м, и про то, что из всего этого вышло (ничего хорошего, должен сказать). Вместе со мной выступал словенский писатель Драго Янчар. Он читал отрывок из своего романа про одного юного словенца, которого в Триесте перед Первой мировой учил английскому сам Джеймс Джойс. Из этого тоже не вышло ничего путного, одни хлопоты. После наших чтений мы отправились на чтения польского писателя Павла Хюлле, летописца Гданьска. У него есть роман о Гансе Касторпе, который, если верить «Волшебной горе», учился инженерному делу в Данциге. Книга Хюлле о Кастропе-студенте, приквел томасманновского шедевра. В общем, лично мне в Корке было несколько неуютно среди титанов модернизма – плюс в этой компании явно не хватало нежного Пруста. Про него не вспомнил никто. То ли дело Джойс, его в Корке даже на стенах рисуют.

Но я не про писателей, а про город. Мне он решительно понравился. Корк очень однородный, хотя есть там и зажиточные кварталы, и бедные. Но они как бы из одного социо-психологического теста слеплены. Тесто замешано на дрожжах вечной ирландской бедности; ее не то, чтобы боятся (чего ее бояться? от тюрьмы, да от сумы до Типперери не убежишь), нет, просто все помнят и знают, что она есть. И она за углом. От того не следует особенно-то выпендриваться, даже если денег хватает на дом, машину, университет для детей и пять пинт «Гиннесса» в пабе каждый вечер. Это очень важное знание, оно делает людей спокойнее, без истерик. И невыносимой буржуазности, как, к примеру, в Германии, здесь нет именно от этого. Я уже не говорю о русских истерических понтах по поводу денег и статуса. В контексте Корка такие дела кажутся марсианскими. Собственно, нынешние русские, по большей части, и есть марсиане – понаблюдать за ними забавно, жить рядом – увольте.

Да, город мне понравился. Во-первых, там есть порт, в порту – краны, суда и огромные пустые склады. Я заглянул в один из них и нашел там несколько человек, изготовлявших современное искусство. Искусство должны были выставить в последний день Всемирного фестиваля. Увы, я улетел накануне, так что видел его еще в полуготовом виде. Идея простая – всё про книги и чтение. Гипсовые фигуры обматывают бумагой, рисуют на ней буквы, скульптурки сажают в разные позы, некоторые из них еще и с книжечкой. Художники (с помощью просто людей из близлежащих кварталов) наделали еще каких-то драконов и чудищ, но уже вряд ли к Фестивалю. Наверное, впрок, для других праздников духа и тела.

 

 

Но, все же, самое интересное в порту – это сам порт, серый, мрачный; меня ужасно обрадовало, что там – ну если и не кипит, то хотя бы идет – работа.

 

 

 

Помимо порта там есть еще другая индустрия, плюс японские и прочие фирмы, что прописались в Ирландии в девяностые годы. Только вот с главными местными напитками незадача: в Корке варят и Murphy’s, и Beamish. Когда-то они конкурировали с «Гиннессом», но битву проиграли. Теперь за пределами Корка найти эти черные амброзии довольно сложно. Что же до мерфивских и бимишских пивоварен, то их закрыли, перенеся производство на завод (о, позор!) «Хайнекена». Огромное, зловещее, потрясающей красивое здание, где раньше подходила закваска (или как там это дело называется) Murphy’s, теперь отдали университету.

И, конечно, университет – немного на отшибе, идеально расположенный, идеально спроектированный, точнее – составленный из зданий разных эпох. Главный корпус, солидный, но и не без щегольства, возведен в 1845 году, вокруг – множество других строений, и прошлого века, и нынешнего.

Много зелени, как водится. Ходят студиозы и студиозки. Бегут замучанные преподы. Слава Богу, нет британского пафоса, все по-деловому, даже перекрученное здание арт-центра вписалось идеально.

Ну и чтобы высоколобые не особенно зазнавались, рядышком с университетом – тюрьма.

Воистину, от сумы, да от тюрьмы.

Наконец, ирландское пиянство. Оно есть и процветает. Вот этот храм местного Бахуса похож на татуированного ветерана битв с алкоголем.

Короче говоря, замечательный город. Быть может, идеальный европейский. Так и надо жить сейчас европейцам, после всяческих бумов и кризисов, в разгар вялотекущей рецессии – тихо, скромно, надежно, сумеречно, попивая портер, посещая выступления заезжих писателей, то ли из Словении, то ли из Словакии, то ли вообще непонятно откуда.