Ваше всемогущество, госпожа удача

Продолжим базар про случайности. О случайных совпадениях и несчастных случаях, о несправедливых удачах и неудачах можно и вправду разговаривать до полного изнеможения. Целая особая сфера смешных или зловещих казусов – футбол.

Вот например полуфинал женского чемпионата мира между Англией и Японией. Более идиотский исход этого матча невозможно себе представить. Англичанки все время были много лучше, во втором тайме наседали с каждой минутой все больше, попали в штангу, два-три раза вратарь-японка спасала команду почти нечаянно – а один раз точно по недоразумению, потому что упала не так, как собиралась. Но за полминуты до конца англичанка забила гол себе. Причем тоже с каким-то совсем идиотским вывертом судьбы. Обычно такие голы случаются в очень опасной ситуации совсем вблизи ворот, а в половине случаев — когда игрок пытается избежать гола, уже практически неизбежного. На этот раз все было куда более бессмысленно. Мяч в ворота не шел, дело было не у самых ворот, и англичанка поставила ногу на его пути инстинктивно. Вероятность, что мяч в такой ситуации влетит в самую «девятку», была близка к нулю. Бред. Насмешка. Шутка. Анекдот. Форменное безобразие. Хаос в природе. Японкам в финале делать было нечего, что и было наглядно показано — американки растерзали их в клочья за полчаса.

Я припоминаю несколько похожих случаев. Лет пять назад «Арсенал» проиграл финальный матч английского кубка (не помню какого из двух) «Бирмингему» при столь же неимоверных, даже более неимоверных обстоятельствах. В безопасной ситуации на небольшой скорости вратарь и защитник столкнулись и оба упали. Мяч лежал в трех метрах от ворот. Случайно рядом оказался игрок Бирмингема. Он безо всяких усилий закатил мяч в ворота. Два игрока «Арсенала» даже не торопились встать на ноги, полагая, что финальный свисток прозвучит тут же. Они просчитались секунд на 5, наверное. Хамство случайности в чистом виде.

Нечто в этом же роде произошло в матче Хорватия-Турция (кажется, чемпионат мира, кажется 2006 года). Хорваты тогда были в форме, по ходу игры доминировали полностью, видимо от самоуверенной небрежности долго не могли забить, но за три-четыре минуты до конца все-таки забили. Казалось, игра была сделана. И она практически остановилась. Заморозилось все. Кроме мяча. Сперва он после пары каких-то безадресных ударов оказался в воротах Хорватии, а через минуту повторилось еще раз то же самое. Славен Билич, бывший тогда тренером Хорватии, даже не выглядел расстроенным. Он просто не мог поверить в то, что случилось.

А лет 15 назад я был свидетелем эпизода в несколько ином жанре. Играл «Сандерленд», не помню с кем. Это был важный для «Сандерленда» матч – ему грозил вылет из премьер-лиги. Была надежда на перелом. И «Сандерленд» играл неплохо. Но каждый раз, когда он был близок к успеху, во время контратак мяч влетал в его ворота. Три раза. И все три раза это был гол в свои ворота в результате слепого рикошета. После этого «Сандерленд» уже оправиться не мог.

Но пожалуй самый нелепый случай на футбольном поле на моей памяти был небычно для случайности длителен и имел сложную композицию. Дело было, наверное, около 1960-го года, чуть раньше или позже. Ленинградский «Зенит» играл, кажется, с «Молдовой» (Кишинев). Выигрывал 3:0. И тут произошло нечто невообразимое. Игрок «Молдовы» подряд несколько раз мешал вратарю (в наших воротах тогда стоял Гена Лазунов) выбивать мяч в поле. Лазунов решил, видимо, его проучить. И ударил так, чтобы попасть мячем ему в голову. Но попал в спину, и мяч, отскочив, оказался в воротах. 3:1. Оставалось играть минут 15. И все это было бы только смешно, если играй игроки «Зенита» как раньше. Но они не просто потеряли игру, а буквально окаменели и вообще перестали бегать за мячем. Кишиневцы забили еще три раза и выиграл 4:3. Можно было, конечно, материть Лазунова за его инфантильное озорство, что обозленные болельщики (я вместе с ними) и делали всю дорогу от трибун до трамвая, но непомерность последствий его выходки – самостоятельная тема. К ней и переходим теперь.

Случайности, вроде тех, что я тут вспомнил, конечно, смущают наше чувство справедливости и соблазняют обдумать кое-какие ремонтные меры. Ну, например, можно чуть-чуть раздвинуть ворота. Тогда команда, которая больше нападает и чаще бьет по воротам, имеет шанс забивать, допустим, на 0.2 гола больше за игру. Можно придумать новое правило. Например, давать пенальти скажем за 10 корнеров. И так далее. И тогда исход матчей будет более справедлив.

В каждом отдельном матче противоестестенный результат (как в матче Англия-Япония) будет мало вероятен, что особенно желательно при играх на вылет. Даже если бы идиотский гол на последней минуте все равно произошел, англичанки в иных условиях игры, к этому времени уже забили бы один-два, а то и три раза.

На итоги длинного сезона элиминирование таких случайностей вряд ли повлияет, хотя иногда будет более справедливо распределение мест наверху таблицы в тех случаях, когда там сильная конкуренция и каждое очко на вес золота. Как например, два сезона назад, когда два манчестерских клуба шли на первое место шея в шею, и «МанСити» оказался первым буквально в последнюю минуту сезона на 5-ой и последней минуте добавленного времени.

Но правила, ориентированные на более справедливый результат, будут иметь и неожиданные последствия. Заведомо более слабые команды будут играть еще хуже, чем могли бы, поскольку совсем умрет надежда, что от судьбы можно уйти. Комплекс обреченности уже и сейчас обнаруживается все чаще из-за того, что сила клуба все более очевидным образом становится результатом могущества денежного мешка, у которого клуб на содержании. С другой стороны, сильные тоже не будут очень стараться, зная, что их превосходство так или иначе, раньше или позже воплотится в победу. А если так, то все останется как было. То есть значение случайности не станет меньше.

А если станет за счет ничьих, то игра только будет скучнее. Тем более долгий турнир.

Будет меньше напряженности и никакой неожиданности. Зато, скажут глубокие моралисты, больше справедливости. Но у либералов с более богатым воображением и позитивной реакцией на парадокс, вроде меня самого, в этом месте начинают шевелиться сомнения. Два сомнения.

Во-первых, совпадает ли логика результата футбольного матча так уж безоговорочно со справедливостью? Справедливость ведь не сводится к тому, что более сильный побьет более слабого. Радоваться логичности исхода будут только те, кто болеет за вечных победителей именно потому, что они победители, то есть шестерки и идолопоклонники – заложники и заемщики чужой идентичности и славы. Для них логичный результат равен справедливому. Для всех же остальных – прямо наоборот. Они скорее будут склонны полагаться на случайность как последний шанс справедливости, когда ничто другое ей уже не помогает.

Так что для дела справедливости нужно не элиминировать влияние случайности на результат, а поддерживать равносильность команд в лиге. Чтобы результаты матчей и турниров были более справедливы – и в то же время матчи и турниры оставались бы интересными – нужно не правила менять, а распределение капитала в лиге, зарплаты в клубах и учредить такую схему переходов, которая не поддерживала бы монополию богатых и успешных клубов на лучших игроков.

Но тут нас подстерегает парадокс. При большем равенстве сил матчи могут стать интереснее, поскольку команды будут знать, что должны играть изо всех сил, если они боятся случайности. Но равенство сил и усилий опять возвращают нас к тому же – все будет решать госпожа удача. Вот какая в самом деле настырная и неугомонная госпожа.

Таким образом, именно усиленные наши потуги изгнать случайность из жизни, ведут к тому, что она сохраняется. Уж скорей нам околеть, чем случайность одолеть. Будь ты плох или хорош, а от случайности не уйдешь. Гони случайность в одни ворота, она влетит в другие.

Случайность сильнее нас, потому что она нужна природе и жизни. Природа не понимает, что такое справедливость. Как не понимает вообще саму себя, разумеется. Но если понимала бы, стала бы она от нее избавляться как от досадного изъяна во имя совершенства? Вряд ли. Ведь это было бы самоубийство.

Природа без несовершенства не может продолжаться. Тривиально? Конечно. Зато правда. А для эстетов, жаждущих совершенства и презирающих тривиальность как уродство, я украшу эту тривиальность изящной миниатюрой Г.К.Честертона (за неимением под рукой официального перевода, в своем переводе¹):

«Главная трудность с этим нашим миром не в том, что он неразумный, и даже не в том, что он разумный. Настоящая трудность в том, что он разумный, но не до конца. Жизнь вовсе не лишена логики, и все же она – ловушка для логиков. Она выглядит чуть-чуть более регулярной и математически правильной, чем она есть на самом деле. Ее правильность очевидна; ее неправильность скрыта. Ее дикий нрав ждет момента, чтобы показать себя. На грубом примере я поясню, что имею в виду. Допустим, какое-нибудь существо с луны, скажем, имеющее математическую подготовку, должно обследовать человеческое тела. Оно сразу же заметит, что у человека всего по два. На самом деле человек, это как бы два, правый и точно такой же левый. Заметив, что у человека две руки — справа и слева, две ноги — справа и слева, что у человека на каждой стороне то же самое число пальцев на руках и ногах, два глаза, две ноздри, две доли мозга, наше существо решит, что открыло закон. И, обнаружив у человека сердце на левой стороне, придет к выводу, что точно такое же сердце у человека есть справа. И вот тут-то, будучи абсолютно уверено в себе, наше существо и ошибется.

Все сущее втихомолку уклоняется на один миллиметр от идеала, и вот где живет бес. Иногда кажется, что вселенную кто-то тайно предал. Яблоко или апельсин достаточно круглы, чтобы их называли круглыми, а между тем — они вовсе не круглые. Сама земля, как апельсин. И простак-астроном достаточно прост, чтобы клюнуть на это и назвать землю шаром. Мы сравниваем стебель травы с лезвием шпаги, потому что он на самом своем кончике сходит на нет, превращается в точку, но он — не превращается в точку. И так все: во всех вещах притаился неисчислимый остаток. Он ускользает от рационального ума, по всегда делает это в самый последний момент…»