Старичок в паричке и его стена
«When we went to Phil Spector’s house in the 70s he came to the door holding a bottle of diet Manischewitz wine in one hand and a presumably loaded 45 automatic in the other. Long story”.
Chris Stein
Фил Спектор умер в калифорнийской тюрьме, судя по всему, от Короны. Ему был 81 год. Вообще-то Спектор, на самом деле, умер давно; нет, даже так: Фил Спектор умер несколько раз – последний из них 18 лет назад. Вот как это было.
3 февраля 2003 года, расплатившись за стаканчик в ночном клубе Blues House, он оставил официантке Лане неслыханные чаевые – 450 долларов. Вряд ли эта сильно пьющая женщина, как писали в старых романах, «со следами былой красоты на лице», в последнее время держала в руках столько свободной наличности. Когда-то, в середине восьмидесятых, денег у нее было полно – Лана Кларксон снималась в популярном сериале и даже блистала в трэшовом киношедевре Barbarian Queen. Но все это в далеком прошлом, сейчас на повестке дня – возраст, алкоголь и место у барной стойки. Оттого она и приняла последнее в своей жизни приглашение — прокатиться на шикарной машине с шофером и посетить дом странного старика в странном парике. Если чаевые за тринадцатидолларовый дринк составляют 450 долларов, то сколько же можно получить за несколько более существенную услугу?
Он жил в поместье, которое претенциозно называется «Пиренейский замок», в калифорнийском населенном пункте со столь же претенциозным именем Альгамбра. За пару месяцев до этих событий он дал интервью британской Daily Telegraph, где назвал себя «полусумасшедшим». Говорят, он имел привычку носиться по собственному дому в бэтмановском плаще, накинутом на голое тело. Спиртное, антидепрессанты, успокоительное, снотворное, обезболивающее, все эти mother’s little helpers, как пели когда-то его старые знакомцы Rolling Stones, сделали его существование двухфазовым – in и out. В какой из фаз он находился ранним утром 3 февраля, сказать сложно. В любом случае, детективы, приехавшие в «Пиренейский Замок» по вызову шофера-бразильца, увидели картину из film noir или из сериала про лейтенанта Коломбо: Кларксон сидела в кресле, сумочка на плече, череп прострелен, пистолет валяется у ног. На малиновом ковре – пятно крови, которое кто-то безуспешно пытался оттереть льняной салфеткой. Его арестовали и через некоторое время отпустили под залог в 1 миллион долларов.
В конце мая 2009-го Фил Спектор, один из самых известных продюсеров в истории поп-музыки, навсегда скрылся от этого мира. Целых шесть лет и два судебных процесса потребовалось, чтобы коллегия присяжных признала его виновным в убийстве второй степени тяжести. 29 мая ему дали 19 лет тюрьмы, так что вряд ли предполагалось, что 69-летний псих и алкоголик когда-нибудь выйдет на свободу. Да и под его дискографией подведена черта.
А дискография эта любопытная и поучительна. Выходец из еврейской семьи из нью-йоркского Бронкса (дед, как водится, эмигрант из России), он рано начал музыкальную карьеру и уже в начале шестидесятых стал звездой – сначала локальной, играя в группе Teddy Bears, а затем и интернациональной, но уже делая звук, а не извлекая его. Имя Спектору составили записи забытых сейчас The Ronettes, The Crystals, Darlene Love, неразбежавшихся еще Ike and Tina Turner — и, конечно же, важнейшее поп-изобретние шестидесятых, так называемая «стена звука» (The Wall of Sound). Фокус состоял в том, чтобы, как изящно выразился тогда еще не окончательно тронувшийся изобретатель, применить «вагнерианский подход к рок-н-роллу; создать маленькие симфонии для детей». Для записи Спектор набирал избыточные толпы студийных музыкантов, причем акустические и электрические гитары дублировали одни и те же партии. Результат получился мощный и смачный; в ту досинтезаторную эпоху – на фоне пустоватых саунд-ландшафтов рок-н-ролльщиков и ранних рок-бэндов — «стена» внушала почтение и желание тут же раскошелиться на пластинку. Новое звучание идеально подходило для радиостанций и музыкальных автоматов в барах. Даже сейчас The Wall of Sound может сделать средний альбом золотоносным – как не вспомнить пластинку Coldplay “Viva la Vida or Death and All HisFriends”.
Фил Спектор вступил в свою героическую эпоху в конце шестидесятых, когда он спас музыкальный материал разругавшихся битлов, соорудив из него Let It Be. Маккартни так никогда и не простил Спектору слезливого оркестрового сопровождения “The Long and Winding Road”; зато Леннон и Харрисон были довольны и даже доверили ему продюсирование своих образцовых соло-альбомов: Imagine и All Things Must Pass. Собственно, как человек, сделавший Imagine, психопат и убийца Фил Спектор останется в нашей памяти.
Говорят, он смог перепить самого Джона Леннона. Во время записи альбома Rock’n’Roll обезумевший Спектор, облаченный в халат хирурга, ворвался в студию с пистолетом в руке, выстрелил в воздух и исчез, прихватив все пленки. Через некоторое время буйный продюсер, разбившись на автомобиле, впал в кому. Менеджеру Леннона за выкуп в 90 000 долларов удалось вернуть пленки, Rock’n’Roll все-таки был закончен, а на конверте этого модного в середине семидесятых упражнения в cover-nostalgie имена Фила Спектора и Джона Леннона стоят рядом. Из комы Спектор благополучно вышел и во второй половине семидесятых вернулся к продюсированию – и к безумию.
За шесть лет судебного процесса этот специалист по звучанию не издал в зале ни единого звука. Зато Спектор часто менял парики – фотографы запечатлели маленького старичка с мордочкой суслика, над которой возвышалось нечто невообразимое, настоящие волосяные фонтаны, неистовые парикмахерные ниагары. Единственную свою версию случившегося с Ланой Кларксон он предложил журналу Esquire; версия эта состоит из трех слов: She kissed the gun и отсылает в ранней спекторовской песенке He Hit Me (It Felt Like a Kiss). Что же до версии адвокатской команды Фила Спектора, то она сводилась к следующему. Несчастная Лана решила свести счеты со своей неудачной жизнью, оказавшись в доме полупомешанного пьяницы, которого впервые встретила пару часов назад. «Почему же она решила сделать это?» — торжественно вопрошали адвокаты Спектора, пытаясь таким образом подменить истинный вопрос: «Кто сделал это?». И, казалось, преуспели – первый суд завершился со счетом 10:2 в пользу обвинения, а в Калифорнии по таким делам требуется единодушие присяжных. Однако неутомимая Фемида устроила второй суд и убийца был-таки назван убийцей. Надо сказать, что в случае оправдания Спектору не пришлось бы вернуться к замковым прогулкам в бэтманском плаще на голое тело — шесть лет суда совершенно разорили миллионера; беситься, собственно говоря, негде.
Если в этой жалкой истории и есть мораль, то она такова. Фил Спектор – настоящий мученик поп-культуры. Он посвятил жизнь реализации лозунга Sex, Drugs and Rock’n’Roll и результат оказался впечатляющим. Рок-н-ролл Спектор делал неплохой (хотя Харрисон уже много лет спустя жаловался, что на “All Things Must Past” «многовато эхо»), с сексом — в прямом смысле этого слова — у него, кажется, были некоторые сложности, но они успешно разрешались с помощью другого компонента, наркотиков (впрочем, не следует недооценивать и старый-добрый алкоголь). Что и требовалось доказать: собственную жизнь Фил Спектор разрушил (не исключено, что и жизни кое-кого из окружающих), голливудскую неудачницу убил, позволил заработать горстке грязных адвокатов, дюжине таблоидных писак и папарацци, наконец, дал почтеннейшей публике обильную пищу для размышлений. Для чего и существует поп-культура, не так ли?
Вот несколько отличных штук, спродюсированных этим психом: