Ода на подключение стиральной машины
От редакции. Этим текстом post(non)fiction открывает серию публикаций, продолжающих роман Александра Ильянена «Пенсия» (Тверь: Kolonna Publications; Митин журнал, 2015). Роман был начат автором в блоге в социальной сети «ВКонтакте» 15 декабря 2009 года и создаётся по сей день. Первая часть — «Ода на подключение стиральной машины» (здесь и далее названия частей принадлежат редакции) — относится к марту—июню 2014 года, в книгу «Пенсия» не входила.
В соответствии с традицией публикации произведений Ильянена, некоторые особенности правописания автора оставлены без изменений.
О «Пенсии»:
Интервью Александра Ильянена Ивану Соколову на «Colta.ru» (2015);
Подборка статей о романе в «Новом литературном обозрении» (2015, № 136);
Рецензия Игоря Гулина в журнале «Коммерсантъ Weekend» (2015);
Рецензия Александры Цибули на «Colta.ru» (2015);
Статья Станислава Снытко в «Новом литературном обозрении» (2020, № 163).
* * *
то о чём только могли мечтать большевики, сбылось: я купил стиральную машину. Осталось: подключить и воспеть её
триптих «стиральная машина» (la machine a laver). 1partie
позвонил шофер сказал, что едут с грузчиком.
забегая вперёд: Один из них будет похож на «парня мнущего глину на задворках». Стал убираться в доме, освободил проход для машины, рассовал скарб по углам. В разгар работ позвонила Г. М., это была возможность присесть в кресло, перевести дух. Она сказала «у меня нет машины». Я ответил «Вы человек высокой жизни». Машины это животные нашего времени. Они состоят как и мы из воды и железа. Они делают нас более человечными и приземленными. (эскиз ко второй части «стиральной машины»)
«строителей её благодарю»
а я eё дарителей. за «дарителями» я скрыл дарителя, зная его скромность.
он лежал как кроткая, девушка выбросившаяся из окна в рассказе Достоевского (фильм Брессона La douce). выброшенный мной в порыве безумия или куража. Добрый Саша Казанцев сбегал за ним. Он не разбился, а только как Эдик стал инвалидом. Дома он постепенно ожил и долго ещё жил на старой батарее, его лицо украшали шрамы
мой первый мобильник
Misere et splendeur de la traduction
«очей очарование» вчерашний вечер на Петроградской стороне
вчерашний вечер не только вылечил меня от мартовской хандры и сплина, но и сделал немного больным от счастья и выпитого кр. вина с Сашей С
Louis-Ferdinand Celine D’un chateau l’autre
со Стеллой переписывались о воде и стиральной машине. Потом о Князе и Кате в Таиланде. «Он с Катей? спросила Стелла. Я ответил, что Катя подвигла Никиту на Таиланд. — Значит, он живёт с женщинами. Он нормальный? я был в шоке. но через секунду меня озарило: Нет! не он живет с женщинами. А они с ним!
Гюисманс A rebours (наоборот)
Стелла пошла смывать в ванную индийские травы, а я пойду прогуляюсь вдоль реки, потом буду звонить Илье и умолять подключить ст. машину
Фёдор Иванович Тютчев прочитал про «мысли бедного человека» и велел замазать белой краской
спускался к Неве, дошел почти до моста, до места, где еще лежит снег, смотрел на льдины и слушал их шум и шорох, иногда шипение, бульканье воды, когда они терлись боками друг о друга
музыка льдин: традиция и новации
смотрел на льдины, тающий снег за окном, слушал о черной музыке (musiques noires), вспомнил, что телефон Ильи был записан на желтом листе, на кот. была наклеена фотография виллы, построенной Корбюзье и которую я в припадке уборки выбросил
витраж «стиральная машина» (белое на белом)
пока не завис компьютер слушал о непереводимом в философии
мылом «клубника со сливками», пока Илья не подключил машину, стирал белую футболку с розовой эльф. башней, кот. Ира привезла из Парижа
«пока есть время, милая, пока Париж не сожжен, не разрушен» (Назым Хикмет)
в армии стирать робы нас водили на Южный Буг (когда в Николаеве отключали воду)
смешное, но незабываемое (витраж)
гулял вдоль красивой воды
55 оттенков серого воды и неба от голубиного или парадной шинели до свинцового с пепельным
витраж «вчерашняя прогулка вдоль Невы и в ней неба»
проснулся в хорошем настроении. Выпил кофе с белым мятным пряником. Послушал песнопения сенегальского монастыря (кёр де Мусса) и стал слушать Сергея Параджанова, замочил часть белья, кот. осталась от вчерашнего эвереста
«я пораженный Лениным, его артистизмом»
я пораженный Параджановым
гладить корешки книг
с Зоей гуляли по солнечным и теневым сторонам улиц
«сестра моя жизнь» Pasternak Ma soeur la vie Верлен
весенним голосом Изабель Юппер читала Юлию Кристеву. Из её книги «Тереза, моя любовь»
весна: Тереза, Юлия, Изабель
с Борисом Дышленко дошли в разговоре до сцены с рубашками в романе Гэтсби великолепный
цветы нетерпения на фарфоровом чайнике
Роман Рома
вчера видел мать-и-мачеху. из окна электрички
«сказал, что видел карася / и с ним большую карасиху»
небо касалось зелени елей и земли в конце дороги
Илья подключил машину и она сначала пела тихо, урчала, потом стала бешено вращаться, а в конце ревела как зверь из стихотворения Пушкина.
ода на подключение стиральной машины
«я не увижу» Старшего сына в маленьком театре на Восстания, куда меня звала адмиральша, потому что пошел смотреть Франкенштейна с Диной. Перед киноспектаклем Дина водила меня в «Абрикосов», а после на ночном Невском встретили Сашу Скидана с датчанами и Д. Голынко
снова Гольциус и пеликанья компания
сцена из жизни богемы. Каурисмяки
в мастерской у Иры Дудиной отвальная. По случаю отъезда её и Лены К в Париж. Я попросил передать привет Татьяне Горичевой («Святые животные», Молчание Зверей, ). Ира сказала, ага, передам. Пили красное и белое принесённое Мишей в желтом портфеле вино. На торце шкафа в одной из комнат портрет афонского старца, это Вспышкин, с которым Ира дружила. Мастерская находится у самого синего неба, откуда видны шпили, кyпола и колокольни
ключевое слово имя актрисы «Иоланда Моро» (фильмы «Северное море», «Серафина»), записанное Леной на шпаргалке
«Господь сделал трудное ненужным, а ненужное тяжелым» Гр. Сковорода
«думали — нищие мы» А. А.
А как стали считать штаны, в основном, джинсы, и военные бриджи для езды на велосипеде, то насчитали (…) штук.
Весь вчерашний день машина капризничала, но к вечеру, когда я вернулся с прогулки с Рабфаковских, где успел пожаловаться на неё, она вдруг заработала и постирала джинсы. Сегодня погладил и решил кое-где поставить заплатки и обновить фриковскую летнюю коллекцию
Лев Толстой, утро помещика
Thomas Bernhard Le neveu de Wittgenstein
актриса Анни Мерсье читала отрывок из Маргарит Дюрас Ecrire (в конце Бьорк спела I’m so quite
по Неве проплыл теплоходик Москва
Радио рассказало о Бергмане (Les Fraises sauvages, земляничная Поляна.
апрель это почти всегда грусть, Бергман, фотография Ромы из военного билета со штампом «не годен», записи в трудовой книжке
когда Илья заканчивал подключать машину, позвонил в дверь Рома и вновь оказался в романе
афте Таиланд пати у Никиты и Кати. (
Никита на турнике
как книга «Красное и черное» Петр сидел между Юрой и Лидой
вариант: между Лидой и Юрой
Катя приготовила вкусные блины с грибами и творогом. И села за вязанье
посттаиландская идиллия
я оказался неожиданно в посттаиландской атмосфере. Наконец, поверишь в то, что счастье созидается, готовится, вышивается, подвешивается на турнике
«а счастья и не надо было» А. Б.
черный зодиак с белыми фигурами и иероглифами в уборной
Катя попросила отнести белые тарелки с синими кружочками. Я с радостью как в детстве согласился ей помочь
от избытка сердца у меня опять распечатались уста
розовый постт. апокалипсис ноу.
Юра так описал мне запахи трав, что у не умею повторить
между тем, Лена и Ира в параллельном мире чрева Парижа
ехали вниз в тесном лифте втроем.
самое лучшее в Таиланде это не слоны, не экзотические фрукты, а возвращение
нас провожали и вышли покурить Юра с Никитой. Катя осталась на женской половине
удивительная прогулка по апрельскому воздуху (только Юра может описать его пьянящий состав). Дошёл до угла Невского как по нотам. Там меня ждала Галя М. Мы пошли с ней на встречу с Наташей и Гришей. По пути зашли в Штолле. В это время за окном разыгралась метель. В Штолле было пустынно и хорошо. Галя показала мне книгу, которую несла дарить Грише. Рисунки детей больных ш. Мне она подарила для лингводидактики на фр. языке. Абьен Руссо. Ле рандеву в амур
от лёгкой жизни или Таиланда я опять сошёл с ума
Таиланд (равно как и бывш. Британский Гондурас) или «Россия, которую мы потеряли» это не уэльбековщина, а жаркая Сибирь нашего воображения
когда уходил из кафе или бара Bureau (как в довоенной Румынии носят французские вывески наши кафе и лофты) встретил героя моей офицерской юности Африку-Бугаева. «Уже началось?, спросил он. я ответил, астма не позволяет остаться. «Даже не поговорили», сказал он стремительно направляясь в накуренную комнату, а я с радостью выходя на свежий воздух Миллионной
жду Александра, фельдъегеря, бывшего постояльца госпожи, который хочет снимать комнату в моём пансионе (без уроков французского. Но с видом на Неву).
у него блестящие рекомендации как у героя новеллы Мопассана. К тому же, поговаривают, он — брат…
роман «брат…»
однажды с лейтенантом Пасявиным мы смотрели Ассу в Симферополе
Достоевский, дневник писателя
в современном писательстве львиную часть или долю оставляет уже не само письмо, а различные невербальные практики (
Анна Ахматова, тайны ремесла
выпил черного и вспомнил черное с серебряным
Rien n’est plus beau que les fastes d’eglise, произнёс я в кафе Еэсти, куда мы зашли погреться и выпить после Смоленского кладбища, от нищих исходил едва переносимый дух блаженства. Паоло заставил переводить для Серсе эту фразу Аполлинера
прекрасное как Северное море Смоленское кладбище и мои спутники. Вспомнились
три сестры после переезда в Москву, вдруг понимают, что не туда стремились. У одной из сестёр, у той, у которой ум обострился из за несчастий, случается понимание того, что в стремлении уже заключено «счастье» етс Но уже поезд ушел. И надо делать вид, что жизнь удалась. Сестёр должны в этой пьесе играть братья как в «служанках»
Александр приехал однажды пожить в наш город, как Сартр в Брест, отдохнуть между двух командировок
фантазии о переездах
меня всегда интересовал момент неожиданного понимания. Озарения. Которое высмеял в лубочных картинках Рембо
«горьким смехом моим посмеюсь», Гоголь
Катя и Никита похожи на брата с сестрой. Книга «социальная психология» лежит на стуле
«и назови лесного зверя братом» Анна Ахматова
У Кати ещё два брата с именем Никита
вчера с Сашей долго пили чай. Обсуждали условия жизни в моем пансионе. Он заплатил за апрель Наташе, своей нынешней хозяйке. Саша уволился из магазина и временно работает на киностудии, помогает чинить машины. Он любитель театра и книг. Очень любит книги про море, потому что хотел стать моряком. Вчера рассказывал про Соболева. Удивительно, что это взволновало мой далеко не нежный ум. Потом я провожал его до моста. Неожиданно разыгралась снежная буря. Посыпал снег крупными хлопьями, а до этого было очень красивое небо (как в Толедо).
по мотивам Ж.-П. Сартра le Suspens
два брата, 2 самолёта
по вечерам слушаю то протестантскую проповедь в записи, то передачу о Бергмане. Вчера сильно утешил рассказ о Персоне и Часе волка (Persona, l’heure du Loup). Прозвучала такая мысль: художник любит свою жизнь в искусстве больше всего, даже больше искусства
в основе дзуйхицу лежит идиотизм, с элементами экивоков, спонтанности. Если вам не хватает идиотизма, то помогут зависания компьютера
в уме людей много унылого однообразия, несмотря на иерархию умств. способностей из за потребностей социума, зато в идиотизме целая палитра , море возможностей chacun a son fou (каждый по своему сходит с ума)
Елена и Ира. Последние дни в Париже.
роман «Две сестры, один Париж»
Кофейная кантата Баха вдруг вспомнилась. И подумалось, что это проповедь кофе, который продавался в аптеках Амстердама. Кстати, падению Наполеона способствовала континентальная блокада, из за которой жители Европы не могли покупать доз кофе
выпил кофе и пишу как Розанов на клочках электронной бумаги
сегодня Чехов купил бы домик в Таиланде (или в Британском Гондурасе? и жил бы там с сестрой и писал «Таиланд это Сибирь со слонами»
Масне, романс сомнения
Протестантская этика и капитализм, Капитализм и шизофрения
Ф. Абрамов, братья и сёстры
одержимость сценографией свойственна Саше как Бергману (obsession de la mise en scene)
вчера он изображал императора Павла. Или: неожиданно вскочил и закричал, изображая персонажа из фильма «Щит и меч») и тут же изобразил бесподобно Гитлера,
поразительно, что он любит театр олдскул, а сам в жизни воплощает идеи театра жестокости и, местами, театра буто
если бы Ира Дудина спросила меня «какая твоя любимая передача»? я сказал бы: Je deballe ma bibliotheque , где актёры читают отрывки из любимых книг
замечательны французская речь и шведская (язык оригинала)
Декарт в гостях у королевы Кристины или маршал Бернадотт на шведском троне (братья и сестры)
les scenes de la vie conjugale. Сцены из семейной жизни
«и какая-то мама другая над телом нависнет» (Петр Разумов)
Получил письмо от ВалерИ. Прекрасное
…(сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю)
Старый дом глянет в сердце моё»
Александр Блок
Вы забросили меня на одну из ваших пустующих лун (из частн. переписки)
радио рассказало о картине Танец жизни Мунка. Так получилось, что пришлось слушать рассказ в записи, между зависаниями и звонками (Гали М., госпожи Б) и приходом Ромы
на Благовещенье ездил за город, через Царское село (г. Пушкин). Вокруг пели выпущенные на волю птицы и мне захотелось отпустить мою птицу
накануне Благовещенья слушал про Идиота.
усталый и словно серебро немного потускневший , местами почерневший голос АндрЕ МаркОвича (переводчика Достоевского)
когда выходил из Преображенского собора (шел в гости к Тане Рауш и Диме) на створках чугунных ворот прочитал «За турецкую войну», «за турецкую войну»
увидел у отца Сергия и захотелось сравнить перевод Благовещенья Рильке Куприянова с оригиналом, но пока лень идти в соседнюю комнату за книгой
увидел, захотел, сравнить. Лень
начал слушать про Братьев Карамазовых, но компьютер завис
зависимость от зависаний
с ягнёнком мальчик.
Карточка Иpы Дудиной
читал в дороге Рильке. Он самый немецкий и самый русский как Санкт-Петербург
Rilke Werke
с Паоло переписывались о Сергее Георгиевиче Стратановском. Паоло пишет, что ему чужды религиозные мотивы. Я отвечаю, что мне близки такие слова его поэзии : «овощебаба» и «жаль. Сказал русский князь»
тайна переписки
chouettes alouettes mouettes
видел в весенней воде птиц, утром, голубей, ворону, много чаек, трех уток, которые полетели в сторону Уткиной заводи. Я подумал, разве такое бывает? утки над Уткиной заводью. Голуби только касались воды красными лапками и улетали. У лавры в реке Монастырке, в золотой воде утки и чайки. В эрмитаже много детей. И гёльдерлин за синей оградой как птица-ребенок
Я вышел из зала (белый музыкальный зал. Огромные музы с муз. инструментами под потолком. У одной из муз коричневая голова от протечки потолка. Серебряная гробница, которая меня всегда утешала, взята на реставрацию. Остались ангелы из серебра, доспехи, апрель за окном
(начало поэмы «
неожиданно для себя
я как в русских сказках повернул не направо и не налево, а по лестнице стал спускаться вниз. тревожная музыка сомнений и предубеждений стала сопровождать мой спуск. Куда? зачем? «Древности Сибири, Кавказа и Поволжья», (там выставлялись когда то Мэпплторп, Магритт. И куда не водят экскурсии, и по своей воле никто не ходит (это не бриллиантовые кладовые с золотом скифов, которое любят домохозяйки)
(a suivre)
профессия: прогулки и разговоры
Замечательно! радио рассказало о «записках из подполья (в перерывах сочинения вещицы «Мой черный человек совсем не черный»
не терпится уже рассказать о мумии алтайского вождя в витрине черной комнаты
cовсем не зловещей, а лишь немного странной из за освещения. В ней были кроме меня и мумии еще трое молодых людей. То есть сначала двое, а потом когда те перешли в соседний зал, вошел третий и бегло взглянув на колесницу, сруб, ковры из войлока и шерсти и конскую упряжь, остановился у коричневого человека цвета красного дерева). Татуировки, поясняется, не видны невооруженным взглядом из за потемнения кожи, но при рентгене хорошо видны то ли рысь то ли барс на плече. (Рисунок.) Я стоял чуть поодаль у ковра и смотрел на смотрящего на лежащую мумию. Издали они оба были красивы. Один стоял спиной, другой лежал закинув назад голову, вытянув ноги с грацией или гордостью.
У зеркала в коридоре полудремала служительница
мой черный человек просветлел и стал цвета лиственницы
Tanger danger (из учебника фр. языка для Зои)
увлечение: сочинять учебники
после кафе Танжер на Рубинштейна я пошёл гулять в сторону дома. По дороге, уже на Старо-Невском, захотелось взглянуть на доску Марку Шагалу на Конной ул., свернул на Бакунина, но по Конной уже расхотелось идти (в след. раз, сказал себе), потому что увидел золотые купола восстановленного храма у вокзала, который давно хотел увидеть , повернул на улицу, где авторское кафе Клумба, мимо которого тоже очень хотелось пройти и пошёл в стороны золотых куполов, по Харьковской, до Миргородской. Очень понравилось в новом храме. наше новое сказочное православие. Новый нижний храм без иконостаса как в Кёльне. в верхнем был поражен новыми иконами, которые уже видел в сети, но думал они авторские как мои учебники. Похожие на коптские. Палех и Хохлому. Замечательные, но еще не намоленные. В храме был молокозавод. Теперь в нем исполняют духовную музыку. Сегодня Гречанинов
почитав о камне «александрит» поехал гулять в Коломну. Но сейчас нет сил описать всю прогулку вчерашнего дня, понадобилось бы два десятилетия как автору романа «Улисс»
и всё же несколько узелков, чтобы потом, возможно вспомнить детали. Я проехал на трамвае от Сенной до пл. Репина. Стал искать дом отца В. И залюбовался сквером, где была церковь. Оно прекрасное это место. Объем воздуха в котором угадывается новая церковь. Пожалуй даже этот воздух и люди на скамейке , или пересекающие сквер, уже и есть новая церковь
«послезавтра — Вербное воскресенье. В каждом доме должны висеть оливковые веточки, которые священник раздает в церкви. (а наш кот любит эти веточки есть) (Паоло Гальвани)
«Hello Sacha! Chouette, tu ne m’en veux pas de mon si long silence»
Саша привет! Здорово, что ты на меня не обижаешься за то, что долго не писала» (из письма ВалерИ)
позвонил в момент, когда я читал о камне а., отец Виктор БАгров и стал рассказывать о своей жизни . Мне вдруг нестерпимо захотелось побывать на месте . В Коломне. Я попросил его позвать меня туда сейчас же. На чашку чая. Он стал отнекиваться, мол не прибрано, комната мала. Употребляя простонародные слова и выражения. Спросил, как будет по фр. бордель. Я сказал, так и будет. Он еще добавил, что друг перебил ему нос. Матрас залит водой, чаем и шоколадом. Это лишь усилило мой интерес. Захотелось срочно сравнить воображаемое с прекрасной действительностью. Я перестал слушать и готов уже был положить трубку, как отец сказал «ну приезжайте». Дом такой то (без кв.). И я поехал на поиски отца в далекую Коломну (
мне очень нравится трамвай, который ходит от Сенной до пл. Репина
«простим угрюмство. Разве это сокрытый двигатель его? он весь дитя добра и света. Он весь свободы торжество» Александр Блок
простим веселье. Ведь он весь соткан из светлой грусти, любит дождь и как гот прогулки по кладбищу
на Ване была синяя рубашка с мелкими белыми цветочками
я пока пропускаю эпизод про поиски дома 118 по Садовой, где
философ Нина Савченкова Юру спрашивает, чем он занимается, Юра не знает, но знает как будет по японски «цветы зла», он произносит их быстро. Хочется попросить повторить еще раз, так красиво звучат «цветы зла» по-японски произносимые Юрой
у Лены Долгих ажурные чулки с татуировками и красное пальто
, Нина попросила положить на заднее сиденье, где мы с Юрой сидели книги, они мешали вести машину, путались под ногами. Помню венгерскую фамилию и Мелани Кляйн. Когда я произнес венгерское имя , читая названия книг, словно детей их держа на коленях. Нина сказала, что сексуальный акт, по мнению автора, несет в себе не только отвращение, но и наслаждение,
plaisir and aversion
помню цветы на подоконниках и разговор с Никитой С. Он спросил у меня, как дела, я как Юра ответил, не знаю. Он рассказал, что уволился с шахты. Надоело носить промасленную робу, работает в театре. В Михайловском?, спросил я, он ответил, в Александринском. Живёт у Таврического сада. Я сказал, что мама катала меня там в коляске. Он пригласил меня в гости. Я ответил, с большим удовольствием
какая то тоска заставила меня пойти в Исакиевский собор
в Исакиевском соборе стало неожиданно хорошо. Я даже примирился с профессорской живописью. Послушал пение. Подивился на людей. Посмотрел на украшения из янтаря. Дошел до середины, встал под купол и , осторожно, боясь упасть от головокружения, повернулся вокруг собственной оси, имитируя маятник Фуко
в соборе я спросил время, до ваниного фестиваля оставался час, я решил повторить перформанс Марины Абрамович, только вместо Китайской стены мне предстояло пройти всю Галерную улицу.
прошел мимо св. Синода и Конст. суда (бывш. Сената, где в гос. архиве работал милиционером писатель Слава Овсянников. Это имя неожиданно вспомнится в кулуарах фестиваля),
зашел под арку Галерной улицы словно Улан или Мария Абрамович взошли на Китайскую стену и посмотрели вниз,
какие мысли мне приходили в голову пока я шел до пл. Труда (это разрыв Галерной), можно сказать «никто не узнает), а можно ответить так: встречались вывески, люди и вызывали разные ассоциации, даже дома, в которых приходилось когда то бывать (Санкт-Петербург опера), в середине я решил сделать привал и выпить чаю. Стал искать место. После поисков меня осенило устроить маленький перформанс, посвященный К. М., которого мы с Колей видели, выходя с Новой Голландии . Он сидел как на картине Крамского наш спаситель на камне и ел блин и пил чай, купленный в «теремке» на остановке
я купил зеленый чай, вспомнил об отце Викторе, который тоже работал в теремке, вокруг теремка не увидел мест, где можно было бы сесть:, на камне, где сидел летом поэт , в апреле в наших палестинах сидеть холодно, увидел скамейку на остановке троллейбуса. Троллейбус стоял и рядом с открытой дверью стояли кондуктор, водитель и стажер, курили, я сел напротив и стал слушать их разговор, рядом заметил разбитое стекло и отсел чуть подальше, из суеверного страха, с некоторой досадой подумав, какой суеверный, когда водители зашли в кабину, я решил тоже уйти с чаем, допить стоя у теремка, подумав при этом, что если придет очередной троллейбус и из него кто-нибудь выйдет, будет стыдно, но ладно
действительно, из очередного троллейбуса вышли поэты Никита С с С., они прошли мимо, не заметив, слава Б., подумалось мне, и тут же увидел Ивана А., его я окликнул, он приветливо поздоровался, я сказал ему, можете идти, а можете подождать меня, пока я доем и допью, он из вежливости, согласился, я стал рассказывать ему о салоне Кати Венцль, который находился в соседнем доме, чтобы как то развлечь его, таким образом Иван А оказался невольным участником моего перформанса и остальную часть пути по Галерной мы прошли вместе с ним
на проходной Смольного института сидели Ваня и девушка, только без веточек верб
мы с Иваном оказались в объятьях Вани, словно Улай и Марина Абрамович обнялись и встретились на середине стены,
неизжитую нежность изливаем на цветы, растения , одежду, книги
за неимением домашних животных
роман «юрин свитер»
для дзуйхицу также также характерно некоторое нетерпение, желание забежать вперед
опуская интересные объятия, робкие взгляды, нервное рукопожатие, ;поцелуи и фатические разговоры в кулуарах Смольного, очень хочется уже оказаться на заднем сиденьи машины Нины Савченковой (впереди в кр. пальто Лена Долгих и книги в ногах) с Юрой
если бы Ира Дудина спросила, как было? сначала сказал бы: было ужасно и прекрасно как Невский проспект. Но сегодня, сказал бы просто: было отвратительно, но испытал огромное наслаждение
заметив на моём мизинце камень, госпожа спросит, откуда у Вас камень. Я отвечу, получил в подарок за уроки в кафе Танжер на Рубинштейна
на госпоже Б была черная футболка с вышитыми на груди лиловыми розами, кинжалом и надписью по английски «Любить до смерти», как будто татуировка у заключенных Жана Жене
voda byla kak zhivoe zerkalo
отец Виктор БАгров и госпожа Б похожая на монахиню Дидро.
«отцы пустынники и жены непорочны»
как камень а. блестит Нева
возвращался из салона бдсм на трамвае, но не до Сенной, а на 16 номере доехал до Лиговки. Проезжал через Фонтанку, по Марата мимо дома Маруси К и мастерской Иры Дудиной (за красным домом мелькнула шахта лифта с открытым на последнем этаже окном, откуда гости любуются городом и небом),
la bas on dit il est de longs combats sanglants
Verlaine
в воскресенье в Пушкине попал под сильный дождь, перешедший в град. На Казанское кладбище меня довез на «форде» В. Б. Есть места живописные, а есть такие, где звучит музыка. Там звучала! В прекрасном настроении я возвращался в город и был застигнут ливнем. Настоящая пушкинская метель только в виде дождя и града. На след. день рассказывал о поездке госпоже. Про могилу писателя-фантаста Беляева (человек амфибия, голова профессора Доуэля). Госпожу взволновал рассказ о писателе. Вечером я прочитал о его удивительной жизни и смерти в Пушкине. Ни я ни госпожа не знали, что он умер в П. А потом послушал как детскую сказку рассказ по радио о «преступлении и наказании» (музыка Чайковского, Моцарта, песня в исп. Марины Влади , голоса из французских фильмов, такие чужие)…
однажды зимой из огненной воды вышли госпожа БарахтинА и отец Виктор БАгров
вчера поехал гулять и Rilke Werke остались дома.
во время прогулки шел вдоль реки, ехал на трамвае по Левому берегу, проезжая книжн. рынок «Крупу», улицу Ольги Бергольц, по Елизаровской дошел до одноименной станции, проехал одну остановку до пл. А. Невского, гулял по Лавре, потом пришла мысль посетить грузинскую церковь, на Старорусской улице (…) a suivre
два парня в «пятёрочке» с собачками на руках у отдела «выпечка»
сцены, которые смешат и трогают. Сэй-Сёнагон
увлечение: наблюдать отделениe текстa от физического тела aвторa
la centrifugeuse
вспомнилась книга Валеры Земских «Страстная неделя»
после уборки пансиона поехал гулять в сторону Таврического сада с намерением посетить молитвенный дом старообрядцев поморского согласия. Видел музей Суворова любимый с детства, видел в весеннем воздухе расцветающих людей, белую фигурку Есенина в парке закрытом на просушку, башню Вячеслава Иванова, здание госпиталя вдали, слышал пение птиц в Таврическом саду, чешское консульство, дом поэта Кушнера, подумал, какой огромный дом как в Москве, церковь поморская красивая была закрыта, она научилась «таиться и молчать», вот вершина красноречия («многоглаголание уму не научает»), от названий улиц стало тепло: Тверская, Калужская. На обратном пути зашел в «колобок» на углу Чайковского у Чернышевской, выпил стаканчик клюкв. морса и съел пирожок с рисом, сел на проходивший мимо 15 троллейбус, вышел на Литейном, пошел в Преображенский собор. Там на Крестном ходе встретил Тимофея, его друга на самокате, Таню Рауш. Она пригласила зайти в дом на чашку чая. Очень тепло и душевно поговорили. Уже спускаясь в метро вспомнил, что Питер Брук поставил «модерато кантабиле».
любовь и любопытство
«и умной, смею надеяться» (из частн. переписки)
странно, так любить странности
в детстве я любил музей истории религии и атеизма, а не военно-морской музей
К. Гоцци, ненужные воспоминания
«трель у гибнущего в стратосферах старовера» (Дмитрий Самсанков)
с Галиной гуляли вокруг Таврического сада (не по саду потому что он закрыт на просушку). На ней была португальская юбка, оранжевый жакет и черные черевички как на танцовщице с картины Гойи
в понедельник приходил Саша проситься в пансион.
Я пытался отговорить его снимать комнату в моем благородном пансионе. Под предлогом того, что мне для дум нужен досуг
выспался и приснилось море
Тихо запер я двери И один без гостей Пью за здравие Мэри
(Мэри это И. С.)
вдруг как б. захотелось сшить синих с белыми цветами рубашек. Положил в рюкзачок два отреза ситца, которые висели всю зиму и весь великий пост в роли занавесок и даже веселили меня. И пошел на Народную в ателье заказывать летние рубашки. Думая как я буду объяснять мастеру, какие рубашки мне хочется. Стильные, навыпуск. Вот примерно такие как эта (для примера надел любимую, но немного тесноватую). Поднялся в ателье и увидел «заказ женской одежды». Вышла из пошивочной женщина. Я виновато улыбнулся, мол прочел уже про женскую одежду. И все же спросил «а мужские рубашки не шьете». Она сказала, нет мастеров, это сложно. Купите в магазине. Я поблагодарил ее за совет и ушел, полный дум о сложности, простоте, желаниях, и даже пожалел, что не взял телефон модельера, кот. была на отвальной у Иры и на мой вопрос «не шьет ли она мужские рубашки» ответила «всё шьём»
роман «всё шьём»
дозатор
Саша Семечко
новые страны люди слова, но уже как будто вчерашний день.
И «без вины виноватые» собиратели бутылок или продавцы грибов, ягод и тыкв у метро
Д продолжается: с Галей в одежде Коломбины и Арлекина мы гуляем по Потёмкинской улице (обошли весь Таврический сад, закрытый словно рай на просушку)
в наших разговорах как в стиральной машине полощутся знакомые имена, некоторые уже как ситец полиняли. От некоторых приятный запах свежести
увлечение: стирать и гладить имена
«как этот блеск меня тревожит» Ф. Тютчев
слушал про Португалию, разговаривал с Галей, сидя в кресле и жмурясь от солнца (сквозь розовую занавеску), пил чай, выходил гулять вдоль реки по бетонной полосе, думал, вот блеск воды coвсем не тревожит меня,
проспал оперу «Утро это молодость дня»
конец котельной, сказал Виктор Багров
была в гостяx Люба, на след. день ни свет ни заря приехал Виктор Багров
Гости и люди
у Никиты на Кирочной до гостей и людей.
с бутылкой пива как на картине Сомова спит отец Виктор (с девичьей или детской застенчивостью источая запах апрельской прели
когда мы шли и разговаривали с Любой над нами кружили чайки. Я проводил ее до рыбачьей будки, сказав «провожу тебя до синей будки», а Люба утверждает, что сказал провожу до зеленой.
как в кино чайки, оговорки
когда мы с Никитой обсуждали поэтов Петр лежал на диване положив на живот вместо грелки подушку
на кухне полуспит полусидит в позе поэта В. Б., то закинув буйную голову на спинку стула, то на стол облокотясь, кругом крошки и бутылка пива Оболонь, скажу чтобы шел разобрал кресло-кровать и спал бы как в ссср
две руки как на картине Рембрандта: одна мужская другая женская. У отца
помню булькающую воду в чайнике
У Никиты на Кирочной
не витина любовная джонка разбилась о мой мелкобуржуазный быт, а идиотизм поэта БАгрова разбился о мой
изм
о мой о мой
дошел наконец, проведя день с поэтом В Б до понимания Платона. О необходимости изгнания поэтов из идеального государства
Витя сидит на обочине дороги, потом прилюдно ссыт прямо на остановке. Я ухожу на горку и смотрю на воду. От стыда багровею и бледнею. Витя любит заговаривать с незнакомыми людьми. Вот он подошел и что то им говорит. вот Витя уже лежит на проезжей части, там где останавливаются автобусы. Я бью его по щекам. Идиот, сейчас тебя задавят. Вите похоже это нравится.
(Повесть о прекрасном человеке, предисловие к Идиоту)
«а счастья и не надо было» Александр Блок
и всё же это было счастье. Гулять с поэтом БАгровым по весеннему лесу
непримиримость и схожесть наших идиотизмов.
Мой идиотизм не выносит счастья. Витин тоже
в лесу мы встречали детей, поляны с подснежниками, пение птиц смешивалось с голосами девушек и юношей как на картине Мориса Дени
увидев поваленную березу БАгров захотел сесть. И мне захотелось сесть на березу. От выпитого пива Витя отяжелел. Я сел на корточки и посмотрел весело ему в глаза «Тяжело?». Он ответил «да». Я напомнил сцену в деревне, когда умирал Хлебников и крестьянка участливо спрашивала «помирать тяжело?
семь песен о БАгрове
Midi sonne. Eloignez vous madame. Il dort
эпиграф из Поля Верлена
князь Никита поселил нашего отца в хостел на сутки
после кометы поэта БАгрова осталась весенняя дыра или воронка: лес с подснежниками и голосами птиц, и сегодня вдруг всё расцвело
семь песен о БАгрове
в лесу и гуляя у воды мы говорим о поэтах. Вите нравятся Анашевич, Львовский и Воденников. Я, показывая на Левый берег, там мы встретились однажды с А. Кажется, сам Витя иногда подражает героиням Саши (вот с пид.-лирической интонацией он спрашивает у мужчины прикурить, а у самого в кармане две зажигалки. Белая и голубая)
вдруг среди леса начинаем говорить о С. Ф. как в пьесе Жана Жене
у Вити на пальцах наколки, типа «за вас». (выколото «вкл» или «выкл»). Местные блатные приняли его за своего, когда он ходил за пивом. Что-то спросили, он ответил. Они пожалели. Мол. человек в автобусе, ботаник, косится на него. Витя прижался спиной к красной кнопке «выход», так что водитель вынужден громко сказать «эй (непонятное слово) отпусти кнопку»
Радоница и радость о Вите
фэншуй украшение могил
«милый, вот что вы действительно любите» (Васильки Шагала)
когда стоял на остановке (в ожидании автобуса. В начале пути на Южное кладбище) смотрел на сверкающую воду и вспомнил фильм Сокурова «Дни затмения», любимый фильм и тут же был ужален змием сожаления , что не поехал в Красноводск на Каспийском море в те «баснословные года»
красота и глупые сожаления
поздно вечером позвонил Саша-фельдъегерь и сообщил, что переехать завтра не сможет, потому что хозяйку сбил мотоцикл, она в больнице в тяжелом состоянии: когда она пришла в сознание, попросила всех оставаться пока на месте. И повременить с переездом. Хотя есть уже новый жилец. Кот. дышит в спину Саше и тоже сидит на чемоданах. Когда мы ехали на Южное кладбище, дорога была свободной. Мелькали аэропорт, заводы, магазины машин, лес обсерватории, когда свернули с киевского шоссе на Волхонское, попали в пробку. Многих и меня охватило томление. Потом я вспомнил о книге Джона Беньяна. Путешествие пилигримов (The Piligrim’s progress). Что может быть лучше книги семнадцатого века и малой скорости, когда подъезжаешь к кладбищу, и самолетов, конечно, взлетающих и идущих на посадку
Нева блестит как море в фильме Дж. Дж. Себастьян.
Мне же пора собираться в салон бдсм
день рождения Александры Петровой, русского римского поэта
два северных ветра схлестнулись
Не по Евклиду
едва пришел в себя после восторга от встречи с поэтом В. Б. как на меня обрушились град на даче, ночь на даче, уборка с Ромой загородного дома, пьянящие нарциссы, два северных ветра (один природное явление, другой миф), богема Невского проспекта, щи с крапивой, пиво Жигули, замечательные французы, проездом из Иркутска на родину, с посылкой от Мишеля (книги), замечательные разговоры, сообщение от О. В., что везет мне посылку от Кирилла, звонок от госпожи Б, что ждет на уху,
ухо уловило сладкое слово уха и слабое существо сказало да да да (подраж. Верке С)
показывая на зеленый с красным шарф, спрашиваю, чей? после паузы. Жюльена Грака. Восторженные взгляды, всхлипывания. Мари Друэ: Мишель тоже любит носить его части одежды. (Мишель же и подарил мне шарф писателя). Я говорю, что у меня есть номер журнала, целиком посвященный Граку. Ж. Клод Пэнсон скромно признается, что в этом номере есть и его статья,
общество друзей Жюльена Грака
в Иркутске Мари Друэ и ее спутник философ Ж.-Клод Пэнсон посмотрели фильм Трудно быть богом. Я сказал, что не смотрел, но в юности читал книгу, которая произвела сильное впечатление, слышал, что фильм не совсем по ней. А лишь отдаленно. Сошлись тогда на том, что похоже на Фауста Сокурова
русско-французский конформизм: Сибирь, Фауст, Трудно быть богом, тугие паруса,
между воронкой и вихрем
с Никитой М и Юрой провели быстрый коллоквиум на тему «бедность и слава. Формы безумия». На память о коллоквиуме я получил подарок от Юры книгу «Вологодские зори»
вдруг обнаружил на веранде, когда присел в кресло от отчаяния, устав от стука молотка и песен, японский роман во французском переводе. Светотень. Clair-оbscur. B середине книги открытка «Гейша под снегом», подарок госпожи Б.
полюбил перечитывать
«его отшлепает Финогин» вдруг вспомнились слова
богатство и бесславье. Формы сумасшествия. С Юрой и Никитой мы проводим семинары. Под патронажем Нины Михайловны С. Музыкальное сопровождение: пианола князя Никиты
в этой пианоле, сказал Никита, миллион звуков.
миллион алых роз и звуков
строителю Роману, кот. починил велосипед, отдал его в награду за труды, себе в утешение сорвал пять нарциссов
роман «Роман-строитель»
Витя моется в ванной с дельфином.
Этюд «возвращение на родину бл. сына»
у кн. Никиты спортивные штаны («я гопник», говорит он, а не какой-нибудь интеллектуалишко), бирюзовая футболка, голые ступни, синие плавки. У Юры синие глаза.
семинары с Никитой и Юрой на Кирочной
«глиняная мама» (В. Б.)
«мой путь исступленно перекрывали отстроенные людьми лестницы» В. Б.
бдсм и вднх (бэ дэ эс эм — и — вэ дэ эн ха)
лингводидактика и строительный автоматизм
ни разу не приснился мох во сне
ложь сожалений
верил в чистую воду камней
вдруг захочется сладостей из магазина, что у армянской церкви на Невском
«другая радость нам открылась» А. Б.
вчера немая девушка в вагоне продавала набор для шитья
временная вывеска
расцвел белый гиацинт
«другая радость нам открылась»
Летний интенсив на Кирочной
файв о клок на Кирочной и лепестки касаний
Витя и Ветер
приятно-пасмурная погода за окном. Май, конец отопительного сезона. Дома тепло как в Мадриде, где Жан Жене ночевал в клумбах с цветами
посадил вчера темно-фиолетовый ирис и гладиолусы
чайки сидели у кромки
фарфоровые: зубы и старые куклы
в Берёзках мне нравится молчать с моим строителем.
«строителей её благодарю» Анна Ахматова
Роман-строитель сидит на веранде, в кресле, листает найденную на помойке Лидию Чуковскую . Когда я вхожу он словно ужаленный бросает книгу
Жан-Клод Пенсон и Мари Друэ уехали
Жан-Клод Пенсон и Мари Друэ мои верные друзья
Теплый дождь на даче
строительство романа под крышей и на пленере
нравятся дикие имена. Напр. le bricolage
стр. Роман нервничает, когда я смотрю как он работает
феньшуй движений
от феньшуя или от нарциссов тяжелая голова
книгу о Жюльене Граке привез из дачной местности. В электричке доставал, листал, читал отрывки, которые выделены крупным шифтом перед каждой главой, для привлечения читателей. Это толстый том синего цвета, с множеством статей, фотографий, интервью
«другая радость нам открылась»
если бы я был режиссер, то сделал бы римейк «простого сердца» Флобера . Вместо Фелисите героем был бы Роман, мой строитель
«если бы я был американцем» Ярослав Могутин
захотелось посмотреть Шпицвега. Стал собираться в эрм., попил крепкого чаю, «цейлонское утро», подарок Л. З., вышел на набережную, вдохнул тополиного аромата, после дождя почки полопались и попадали на землю. Посмотрел на барашки волн. И понял, что ехать в музей мира не хочу (спуски и подъемы метро, люди в гардеробе). И с облегченным сердцем вернулся в дом додумывать роман
словно лицейскую годовщину каждый год я отмечаю 12 мая, день призыва в армию, моя воен. одиссея длилась двадцать один год вместо двух или трех лет. В армии как в садах лицея я услышал слова новый роман или антироман, когда брал для экз. по зарубежной литературе книги в библиотеке, увидел Монтеня, старое издание из немецкой трофейной библиотеки. Севастополь, Николаев, Калининград, Москва, Одесса, Крым, г. Мары в Туркмении, Калуга, Антверпен, Арзамас. Армия мне видится таким образом картой, яркой заплатой. Любимой книгой кроме стихов, кот. приносила мне Тамара Германовна, преподаватель фр. языка, была и остается «мышление и речь» Выготского, позднее я полюбил «критику и клинику», Бодрийара, за легкость слога, и, конечно, Историю безумия, не считая «в поисках утраченного». По моему убеждению, писатель на пять процентов состоит из писателя, и на девяносто пять из читателя
«смерть в венеции» несколько лет тому назад. На мосту Риалто ночью (фотография Valerie Stephen)
Потеряв армию я нашел себя в письме как иные в капусте. Литература это моя религия, то есть связь с землей, водой, ветром и огнем, миром живых и мертвых, (феньшуй), цветов, птиц и других живых существ, с миром минералов
кредо и кресло
дождь холод и синяя лодка за окном
вдруг фамилия Флягин мелькнула, когда выходили из Борея
простое прекрасно (ужасно)
под Дэвида Боуи грустят одуванчики в зеленой траве
в такую погоду хочется почитать гороскоп
C Витей переписывались о простоте
послушал о Шарле Пеги Peguy, Жане Бодрийяре (система вещей), дождался дождя
дождался дождя и отправился за город. Говорят, что выезжать в дождь хорошая примета. Так оно и вышло. Хорошая дорога туда и легкая обратно. В электричке читал предисловие к книге Буркхардта, смотрел иногда за окно (прекрасны Пулковские высоты в пелене дождя), думал об идиотизме, особенно проезжая Павловск с березами, где была дача Настасьи Филипповны
идиотизм частной и дачной жизни
вечером звонил Саша («московский»), спросил, не передумал ли я, я ответил, что в течение дня у меня минимум дважды меняется мнение, в зависимости от освещения, вечером хочется иметь жильца, чтобы купить новый компьютер, утром, с ужасом думаешь, зачем тебе жилец
по мотивам фильма Романа Полански, «жилец»
cмотря на раскрывшиеся тюльпаны, за чашкой крепк. чая, думал о грядущем и уже близком расцвете философии в России,
«внимая ужасам войны» Некрасов
идиомы и идиотизм
«мы» Замятин
госпожа Б среди выкорчеванных объектов
«Я молод, к чему мне старушечьи бредни» (Петр Разумов)
план такой: проветрить комнату, впустив речного воздуха, попить чаю, полюбоваться тюльпанами, дочитать про Чаадаева, поспать
вместо сестры сиеста в СПб
прочитал, наконец , статью Жана-Клода Пенсона о «гении места» в сборнике, посвящ. Жюльену Граку
правда, вместо «гения места» он использует собств. неологизм eutopique
на портрете 1815 г. Петр Яковлевич Чаадаев похож на экс-актрису Голубкину (фильм «Гусарская баллада»), в зрелые годы на Сашу, бывшего голубчика, философа
о красоте человеческих лиц. Быть похожим на женщину счастливая примета
«Лидию Гинзбург и Эмму Герштейн сдал в утиль» (Петр Разумов)
Шарль Пеги погиб
фраза Честертона: le fou est celui qui a tout perdu sauf la raison прозвучала в передаче, посвящ. Шарлю Пеги)
сумасшедший тот, кто все потерял кроме разума
день прекрасный жемчужно-серый, с дождем за окном, отдыхом от дорог, тюльпанами на подоконнике: один красно-желтый, другой ярко желтый, третий красный похожий на петушка из карамели
картина дня была бы не полной без Петра Яковлевича Чаадаева
глядя на книгу Мамлеева «Утопи мою голову» мне хочется читать и я читаю «утоли мою голову». Нашел ее, когда искал два тома Чаадаева. Книги как растения в моем саду любят перемещаться (слива Спиноза, малина, облепиха)
в грустнейшую погоду ехали с Петей по Веселому поселку
Москва Малявин) и Ги де Мопассан Утро окрасило розовым цветом здания напротив, а потом вспыхнули огненно- красные блики в стеклах фабрики
вчера вечером возвращался вдоль зеркальной невы. Провожал Любу. Она приехала с бутылкой красного вина La Ronde des gourmets, зеленью, помидорами и томатами, тортом, пломбиром, варениками с картофелем и грибами. чтобы отметить открытие моего пансиона. Снова я хозяин
хозяин пансиона это гейша которая дарит вам свою близость за скромную плату. Это Соня Мармеладова с заплаканными глазами
продажность поэзия пансиона
скромное убранство наших пансионов.
проводил Любу до второго спуска к Неве. Спускаться и идти у воды Люба не захотела. Тем более заметив двух мол.мужчин внизу, кот. пили у воды. «У меня может закружиться голова» сказала Люба. Мы пошли по набережной в сторону моста. Обратно я шел по бетонной дорожке, наслаждаясь прекрасным и глубоким цветом воды. Светло-зеленым как у камня александрит. На том же месте стояли пьющие мужчины. Но уже обнимались. Один положил голову на плечо другому, другой обнял его за плечо будто утешая. Не было видно, плачет ли первый. Утешающий, брутальный малый, строго посмотрел на меня, идущего по краю, мое появление было довольно бестактным в этот час. Что плохого я мог подумать? Я быстро прошел мимо них по довольно узкому месту, глядя на воду, словно зачарованный ее блеском, не обращая внимания. При подъеме за моей спиной раздались быстрые шаги и порывистое дыхание. Бежал молодой человек в костюме спортсмена
Вода располагает к утешению. Особенно если пить еще огненную воду
когда возвращались с Романом-строителем, у меня был букет тюльпанов , напротив Романа сидел красивый ребенок с белым лицом, с ним рядом мать, слева от меня молодой отец с телефоном, возвращались из Павловска, по дороге ребенок уснул, зашел певец-пенсионер Вячеслав Петрович, наш с Марусей знакомый, спел Любоньку, в конце сделал проигрыш Хавы нагилы, аккомпанируя себе на аккордеоне, привет из Америки, сказал он, и пошел по вагону собирать деньги, не в шляпу как обычно, а прямо в ладонь, я протянул свой обол в 10 рублей в переполненную горсть
вышел в утренний двор вытряхнуть шубу моей няни и малиновый коврик из плюша. Двор был наполнен птичьим пением и солнечным сиянием
с Лешей и Наташей наша прогулка по Таврическому саду.
белоснежные чайки и пароходы
госпожа Б любила ножи и зубы
стр. Роман привез мне в подарок две чашки с блюдцами, сахарницу, термос советских лет , два подстаканника. Я отдал ему серый швейцарский рюкзак
Дары волхвов
когда мы прощались на углу Кирочной и Восстания с Наташей и Лешей между нами прошел строй солдат в зеленой форме
Когда мы прощались
«хорошо! хотя я люблю и грустить и болеть» (из частн. переписки)
как лед и пламень мы с моим строителем.
изживать в себе какой-нибудь изм
роман «изюминка»
в теплом воздухе читал о жизни Шилейко, отдыхая от Романа-строителя, в электричке, вечером разговаривал с моим пансионером, инженером из Тулы, похожим на гумилевского инженера, хотя у Г. не было инженеров, а только трамвай, рабочий, жираф
У Гумилева было не было
на веранде, отдыхая от строителя Романа, читал о Львове архитекторе
взгляд касался оголенных как п(ровода) ног
прекрасный жаркий день похожий на Италию Сильвестра Щедрина
«тот трюм был русским кабаком» Сергей Есенин
этот эдем, в который привел меня Петр, оказался огромным похожим на «дамское счастье», выросший на месте котлована, вырытого для вокзала, величественный в духе муссолиниевских центральных станций трц Галерея (a suivre)
предлогом для путешествия «из содома в Эдем» послужило желание Петра купить мне обувь в благодарность за лекцию об идиотизме идиом.
(начало путешествия из Содома в Эдем). ожидание автобуса 49 маршрута напротив дома бывш. политкаторжан, рядом с особняком Кшесинской, на гравии,
Петр угощал меня чаем, мацой, мартини. С ним съели салат оливье. То и дело выходили: он покурить, а я продолжая читать лекцию. Кстати, о лекции. Год назад в Петропавловской крепости я прослушал в записи лекцию Кейджа (lecture on nothing), это и вдохновило меня на работу в жанре лекций, хотя если честно сказать, это жанр, в котором я работаю уже десятки лет. И все же вчерашняя лекция об идиотизме идиом (далее сокращ. лии) оммаж Кейджу
театр начинается с вешалки, а посещение трц Галерея с туалета. Все там есть, но не хватает музыки, как в туалете ресторана Карусель в Хельсинки
критика и клиника Галереи
выпили арбузной воды за 28 руб 40 коп. И долго рот не покидало ощущение ужаса
лик ангела в прихожей мамы. Луноподобный. Слепок с лица императора Александра.
сцена в отделе «обувь». Юный продавец стал показывать Петру кеды и кроссовки. Мне понравились вьетнамские. Петр хотел, чтобы я купил и предложил деньги. Я ответил как Шаляпин управляющему Императорских театров, что деньги принимаю только от швейцарских и фр. дам
после приятной жары мы оказались словно в прохладном раю. Я даже испугался простуды. Вместо животных библейского рая были люди в чудесных одеждах и частично голые
в вагоне читаю Буpкхардта. Государство как произведение искусства l’Etat comme oeuvre d’art (или: l’Etat considere comme creation d’art)
вновь я посетил пляж в Дюнах. в прекрасном настроении я возвращался на электричку и решил выпить чаю на веранде приморского кафе, сел за сложенным словно кипарис зонтом, который закрывал от солнца. За соседним столиком уселись словно из фильма Киры Муратовой две старухи, возмущаясь ценой минеральной прохладной воды, говорили о том какую хорошую жизнь они застали, когда газировка стоила копейку, а сладкая три копейки. Если бы они могли видеть красоту уходящего дня, то были бы спасены и другу человечества не пришлось бы изобретать гильотину
пересмотрел вчера фильм Вайды «Настасья». Прекрасный словно вечер в Дюнах
«капустная голова предтечи» (Алексей Колчев)
после книжной ярмарки я поехал на пляж.
Витя несостоятельный десантник в зашитой тельняшке и шортах зашел в воду (роман «вчера на пляже»)
Витя не ожидал увидеть голых людей.
удивление Вити сравнимо с Незнайкиным в Солнечном городе
черный тюльпан
компьютер стал похож на бабушкину машинку подольского завода
ветхий Буркхардт. Взгляд немца позитивистской эпохи на политическое устройство Италии 15–16 вв., ужас и статистика, шелковая подкладка красоты. И для рифмы ветки за окном электрички, витебского и финляндского направлений
вчера пляж был прекрасен с волнением на море, ярким солнцем, чистым небом, ветром. Словно осуществленная мечта Ле Корбюзье: Париж очищенный от старых зданий,
молодые люди дождались наконец ветра и волн и радостно снуют под яркими разноцветными парусами на своих утлых дощечках. Вдали золотой купол Морского собора, кронштадтские форты. Вместо привычной тишины музыка «волнение моря»
сильное вдохновение мешает ходить на работу
запах ландышей пока идешь от платформы до пляжа по сосновому лесу «сестрорецкий курорт»
сильное вдохновение это занятие сродни сёрфингу
измы и инги. Напр. пассионарный идеализм и сёрфинг
замечательные перевод и предисловие к книге Буркхардта. Счастливое совпадение: немецкая книга смягченная французском языком. И «русская отзывчивость»
косноязычие философов и краснобайство филологов
и наоборот
красное и косное. Костное и красное
мой идиотизм это французский язык плюс (минус) незнание нотной грамоты, неумение водить машину
послушал литературную передачу по произведениям Маргариты Дюрас. Прекрасный Пачворк. Красивый и теплый. Из глубин алкоголизма к тебе воззвав
зеленый чай и черный кофе. Вспоминаю вчерашний театр . Визит в мой пансион Саши московского, который хочет жить у меня. Никакие доводы ни уговоры поискать жилье в другом месте не помогают. Снова роман Landlord. когда у меня гостила Сара из Лондона, еще при другом Саше, я спросил ее, как будет хозяин по английски. Она сказала Landlord
послушал две передачи из серии l’engagement au risque de sa vie. Антигона, Симона Вейль, Галилео Галилей.
Дождь, холодно. Отдыхаю от вдохновения. А в Болонье, пишет Паоло, жара, сестра хочет ехать на Мальту, где курсы английского языка. Новый премьер-министр добавил бедным по восемьдесят евро
: витрина с дождем на Белинского
пошел в ямские бани вчера на Достоевского.
вместо гимнастики герменевтика.
: был узнан банщиком как в Одиссее
кусочек из Дневника Кафки 13 года, разговор с госпожой, сквозь шум дождя, сливающийся с шумом машин на набережной
Вознесение в чух. Содоме
метафизическая география
не знаю, больше хочется чего: прочитать Бенвениста или пройти весь Вознесенский проспект
собираясь на чай к князю Никите
«от легкой жизни мы сошли с ума» Анна Ахматова
от сладкой жизни выпадают зубы
«аристотелевская логика это ничто иное как схематизированный греческий синтаксис» Эмиль Бенвенист
от тяжелой жизни мы тоже (сошли с ума)
потом снова поднялись на его сияющие вершины
как Лев Толстой пришил к воротнику синей рубашки воротничок из ситца (из отреза, что припасен для рубашек. Из запасов тети Тони. Пятидесятых годов. Аутентичный. На синем фоне белые лилии и мелкие цветы). Когда пришивал, наспех, конечно, как мастер дзуйхицу, думал, так в армии когда то я не любил подшивать воротнички.)
роман «састейнбл дизайн)
синяя рубашка была уже приготовлена на выброс из-за чуть потрепавшегося воротничка и, но потом меня осенила елина лекция о с. д. (sustainable design). Рубашка прекрасная, фирменная, присланная из Ш. и памятная еще тем, что в кармашек были вложены сто швейцарских франков, которые сильно пригодились. Cиняя купюра с лицом Джакометти и его фигурами
замечательный раут у Никиты и Кати на Кирочной. Атмосфера как «у Никитских ворот». Словно собрался весь свет или цвет общества переживания. Чуть не хватало Юры. Но его заменила Настя Денисова
Вознесение у Никитских ворот
ходил вчера по земле и по дереву босиком. Немного простыл, разболелась десна. Лечился молчанием, теплом и сном. И всё это молчание тепло и сон как в даосской алхимии смешалось и на след. утро проснулся здоровый. Утром разговаривал с госпожой. Жаловались друг другу, (…). Она на своих мужчин, которые и мне не чужие люди (один мой друг старший доктор, другой несостоятельный пансионер Саша моск. Потом стал искать книгу, помню она была красной, Сэй-Сёнагон на французском языке. Чтобы подготовить сообщение на вечере переводчиков. Не забыть еще роман Сосэки Светотень Clair Obscure. Опять же на фр. Пока искал Записки у изголовья. Нашел другие. И стал читать их, листать. Подумал, что похожу на малагасийца, который перебирает в пещере останки умерших, белые кости, пеленует их в чистые тряпицы. Подумалось, что неплохо бы отправить некоторые книги путешествовать, некоторые на кладбища земли, в так называемую макулатуру. Дочитаю белую «цвет обложки) книгу Р. Боланьо «фашистская литература Америки» (выдуманные биографии писателей Сев. и Южной Америки). Прекрасная! присланная Мишелем. Потом буду перечитывать Дюби Св. Бернар и цистерцианское искусство (Saint Bernard et l’art cistercien).
от свежего воздуха и тишины вчера на даче случилось сильное возбуждение, которое долго мешало заснуть.
зыбучие пески (Виктору БАгрову)
прекрасные тюльпаны засохли и превратились в цветочные мумии. Как Ленин, алтайский вождь и фараоны
усталость удержала дома. В Кронштадт не поехал, чтобы посмотреть новый собор, который я еще помню клубом и музеем. Оказывается дома не хуже Кронштадта, особенно в дождливый день. С чтением Евг. Онегина, Ролана Барта. и узнал еще о генерале Нечволодове, посмотрев передачу. Утром слушал масонов из Франции (в буквальном смысле). Каждое воскресенье радио передает душеспасительное: талмудические штудии, для агностиков, протестантскую службу, католическую, православную (раз в две недели). Обычно я слушаю кого придется. Сегодня достались душеспасительные масоны. Рассказывали о президенте Комбе, президенте-масоне. В передаче о Нечволодове опять масоны. У Игоря Бо увидел масонов в музыке (Masonic music). Конечно, это всего лишь совпадения. И я не оперная дива, чтобы этому придавать значение, но на всякий случай, чтобы развеять масонское, прочитал о Кожеве.
Песни невинности и опыта
«он душка, он мечта, он меркнущий экватор чувств» (Петр Разумов)
демос и ужас
настурции и ноготки. перистые облака. индейцы в национальном опереньи поют в Купчино.
камень стал мне няней (Зое)
если бы богородица Цветов позволила, то назвал бы роман Фен-шуй или Родительская суббота. Вернулся с Южного кладбища. Ездил украшать могилы. Был приятно удивлен, когда увидел, что они уже украшены родственниками. Выпил кофе. С некоторых пор каждая поездка на кладбище, что находится в пяти км от «нашего отечества», Царского села, это медитация на тему Морского кладбища Поля Валери (есть римейк того же кладбища у Брассенса). По дороге слушал разговоры людей, смотрел за окно, вниз на город-море, читал Дюби
вчера замечательная поездка на море. И встреча в вагоне с Тимофеем, Димой и Таней. От избытка сердца уста сами говорили,
а голова отдыхала от французской истории 12 века (книга Дюби)
нежная зелень черничника ничего не знает об эротичности искусства
витражи Рериха
вчера ненастное утро похожее на гадкого утенка превратилось в прекрасного лебедя день. Об этом роман «витражи Рериха». Доктор повел меня на выставку фотографий, где были встречены замечательные люди общества переживания. А также со стен смотрели черно-белые изображения людей и зверей, оттиски на стенах давно разрушенного города, Херсонеса или Хиросимы. А также в углах камины эпохи модерн с неживым но, столь приятным теплом
в моем пансионе «у Уткиной заводи» пустует комната. За весьма умеренную плату вы можете погостить у меня. В качестве бонуса уроки фр. языка
чтение в электричке. Раскачиваясь, дочитал до 90 страницы. Историю монашеского ордена бенедиктинцев, как всегда у французов «блеск и нищета» Splendeur et misere. идеальное место для вдумчивого, неспешного чтения электричка. И в то же время, конечно, с помехами, как в деятельности военных переводчиков (и врачей). То остановку объявит машинист, то контроль пройдет, то за окном люпины. Розовые или фиолетовые
желтый лилейник среди ярко зеленой крапивы словно на витражах
на веранде читал Клюева и Рубцова из книги «вологодские зори»
«вот и берег северного моря» Анна Ахм.
на пляже красиво как на витраже. Вдруг небо потемнело, подул северный ветер. Зазвучала музыка. Голые люди пропали. Но и без них ничего. Чуть тревожная вода: цвета микстуры и зеленовато-голубых, сиреневых оттенков. Парень катается по волнам. . Девушка едет на лошади. И мое счастливое как немецкий мотив семейство окликает меня. Дима, Таня и Тимофей. И с ними Мила. Милу позвали в роман. В вагоне было много детей. У вокзала маленькая цыганка продавала ромашки. От прогулки разыгрался аппетит как в злые молодые годы. Окунулся в атмосферу привокзального кафе. Там съел блин купленный на улице, в теремке, погрелся и посмотрел на народ, который смотрел телевизор и молчал от непогоды
как в Нанте в феврале: солнечно, тепло, холодно, ветрено, прекрасно
Позвонил Виталий, замечательный поэт, экс-сантехник, комп. мастер, попросился в пансион
приехал Виталий. привез легкий скарб на тележке и металлический чемоданчик с инструментами. На мой вопрос, работает ли он до сих пор сантехником, ответил, нет, теперь просто техником, то есть чинит все, от компьютеров до дверей
проводил В., моего почти-пансионера, поэта. Уехал на «базу» за остальными вещами и компьютером. (Пишет экспериментальный роман многие годы, выпустил книгу стихов в изд-ве «Борей». «Темные тексты».)
Попил чаю, стал читать из Евг. Онегина. Греясь в теплом, нагретом солнцем, кресле. Дойдя до Мармонтеля , не поленился встать и посмотреть в словаре Лярусс, кто такой Мармонтель
«И Мармонтеля третий том»
в окне у окна, заметил К. О., любимую актрису (как в Амстердаме, сидящую за витриной кафе Kawa, но не голую, потому что актрисам не нужно раздеваться, чтобы обнажаться. Об этом книга Бодлера Mon coeur mis a nu). Была К. О. не одна «без спутников одна». А с молодой девушкой. «Наверное, студентка театральной академии и начинающая актриса», стал фантазировать я, идущий в церковь в скале. Я посмотрел на К. О. в витрине, она уловила через стекло мой взгляд. Через несколько шагов я понял, что нет сил идти дальше, а надо вернуться, хотя не люблю возвращаться. Я вернулся, но жар нечеловеческого общения и жажда неожиданно превратились в чудесный родник , который забил внутри. заказав зеленый чай и панини сел напротив витрины, но уже внутри, за стеклом,
любимые: Катя Оунен, Бодлер и АБ, кот. не встретил
проснулся от шума сигнализации. Какой-то добрый человек из сичуаня оставляет под окнами машину. И от проезжающих грузовиков, грозы, проплывающих теплоходов, внутр. землетрясений, иностранцев, других добрых людей из сичуаня, которые убирают ненужное в машинах, начинает выть сирена, сначала громко, а потом все тише и тише и, в конце, скулит как волчица Веселого поселка. Я подумал, вот провидение, надо съездить в Выборг. Вот я уже на финбане покупаю билет в оба конца. В электричке дочитываю Дюби. Незаметно подъезжаю к Выборгу. В Выборге смотрю на расписание поездов и электричек). Читаю и с трудом понимаю, как будто оно написано на древнем языке. Выхожу на площадь и вижу автобусы, след. в Ф. Подхожу и спрашиваю у водителя «вы в Ф.? он мне строго (кстати, Достоевский пишет о гордости бедных людей: некоторые водители, официанты и охранники любят со мной разговаривать строго): Нет, тот в Ф. И кивком показывает на соседний автобус. Я спрашиваю у водителя, в Ф. возьмете? он: покупайте билет. А паспорт есть? етс етс. Так я оказался едущим в бывшее. Время потекло вспять . А дорога побежала вверх. От нулевой отметки. Ж. Грак преподавал географию и историю и любил соотносить внутренние пейзажи с рельефом местности
«люблю бояться» Осип Мандельштам
похожее по цвету на велосипед author нежно голубое колесо обозрения на причале в Хельсинки ничто в качестве аттракциона по сравнению с ездой на микроавтобусе, когда водитель с лицом арзамасца 19 века, несется в дождь от границы, чтобы успеть до разводки мостов.
раньше я что-нибудь привозил из Х. Пачку чая или кофе. В этот раз взял лишь салфетку из кафе Kawa: красивую, словно ее расписал Нольде. обернул в нее книгу
роман «састейнбл дизайн»
портрет Андрея в качестве святого в Вильнюсе.
возмужалый, с нимбом в виде полочки с мясорубкой, ню с грудями, алюм. диском, и разноцветными флажками: розовыми, лиловыми, салатными
переезжать границу видеть столбики позади. Радость трансгрессии, которую, увы, уже не испытывают юноши, кот. едут в микроавтобусе. Возвращаются из Испании, Франции. Говорят о футболках. Показывают друг другу селфи. молодой человек возвращается со своей женой из свадебного путешествия. Они сидят рядом со мной в тесном пространстве. Он положил голую ступню на сиденье и гладит ее. Девушка прижимается к нему, ждет крох ласки
подражание Ги де Мопассану, новелла Пышка, только никого не заставляют спать с пограничником