Психогеография для бедных: отчет о проекте

Тэг «психогеография для бедных» был изначально придуман мной в 2016 году. Это был способ маркировки в социальных сетях фотоотчета нашего (с товарищами) дрейфа по Нижнему Новгороду, который мы осуществили, кажется, в конце января или начале февраля, когда отправились лазить под Mызинским мостом (и не только).

Я снова актуализировал тэг в 2018 году, когда систематически стал отправляться в дрейфы по Нижнему Новгороду (и не только / один или с товарищами), фиксировать пройденные и увиденные места (на фото и видео) и создавать текстовые отчеты в форме философско-поэтических постов в соцсетях, в которых каждый раз пытался отразить пережитый во время дрейфа опыт. Под всеми отчетами я оставлял вышеупомянутый тэг.

Все сохранившиеся тексты отчетов в изначальном виде (в том, как они были опубликованы в моем FB и Instagram сразу же после дрейфов), за небольшими правками орфографии и уточнениями, прилагаю к этому тексту в самом его конце. 

Каждый мой дрейф был походом за философским откровением, за опытом аффекта и мысли, за новыми открытиями в области непредставимого, за полнотой бытия в конце концов. Дрейфуя, я размышлял. Медитировал. Маршрут дрейфа и маршрут мысли накладывались друг на друга, и нельзя сказать, что один определял другой. Нет, они определяли друг друга в равной степени.

Конечно же, я попадал в ситуации. Иногда, как мог, конструировал их сам.

Я изложил теорию своих дрейфов, выделив основные понятия и разработав методологию дрейфа, в тексте «Освобождение». Так практика приобрела теоретическое измерение и объем. Кажется, именно тогда появилось понимание «психогеографии для бедных» не только как «практики», но и как «проекта». 

/ прочитать текст «Освобождение» с теорией можно здесь / 

В рамках проекта на основе одного из дрейфов, который случился в декабре 2018 г., я провел что-то среднее между бродячей лекцией, аудиоспектаклем и прогулкой для группы людей. 

/ Текстовый отчет, фотоотчет и видеоотчет с мероприятия вот тут /

Но всё подходит к концу. Это не значит, что дрейфов больше не будет, что больше не будет прогулок. Конечно же, они будут (они уже продолжаются), однако им теперь не нужно находиться «в рамках проекта». Метод оформлен, теория написана, отчеты прикладываются. Всё дальнейшее не требует обязательной документации. Это означает, что проект «Психогеография для бедных» как лаборатория новых форм мышления закрывается, освобождая место верности тем событиям мысли, тезисам и формам, которые являются находками, собранными во время дрейфов. Ради них же всё и затевалось, ведь так?

Возможно, всё так. А возможно, просто мои бродилки закончились, и всё это был лишь квест, компьютерная игра, которую можно и нужно «пройти». Игра, в самом конце которой смотришь финальное видео. Вот оно, кстати:

Приложение (отчеты о дрейфах): 

Каждый отчет при публикации в соцсетях сопровождался фотографиями. Большинство фотографий использовано в видео, которое представлено выше. Часть фотографий опубликована вместе с текстом «Освобождение», ссылку на который можно найти выше.

Психогеография для бедных — 3

Был выявлен парк имени Сталкера, был вопрос, почему здесь нет модного нижегородского уличного искусства, определены аспекты современной путинской архитектуры, а также стало понятно, где идет жизнь. Жизнь идёт на границе.

Психогеография для бедных — 4

Прошел большой рефлексивный круг по местам беспамятства, по не-местам памяти. И всё время думал, что же именно определяет узор пути, ведь, если взглянуть сверху на карту перемещений, можно увидеть геометрическую форму. Что заставляет поворачивать в тот или иной момент: общий узор пути или же желание, размещенное на месте случая?

Психогеография для бедных — 7 

Прошлись с Андреем Амировым по различным зонам города в день весеннего света. Недаром художники выползают на пленэр именно по весне, ибо такого странного света еще и поискать надо. Видели на задворках дрейфующих мужчин. Перелезли снежную гору. Главная выведенная во время дрейфа мысль: депрессия — главная производительная сила капитализма. И вдобавок: надо дружить с людьми, потому что дружба — это хорошо. 

Психогеография для бедных — 9

Меня поражает в московских окраинах их почти смоделированная в каком-нибудь архикаде или 3ds Max благоустроенность, что вот в Ново-Молоково, что в Северном Бутово. Метафора отрендеренных людей приходит сама по себе, у разных между собой не связанных товарищей. Люди используют благоустроенную для отдыха/досуга зону ровно по назначению, ровно так, как это было изображено в архитектурном проекте/плане. Это и поражает, как смоделированная кем-то сверху ситуация завладевает пространством и жизнью людей, определяет их занятия, положения их тел в пространстве, совершаемые практики.

Они действительно отрендерены. Они действительно счастливы. Они действительно живут и наслаждаются жизнью. Так ли это?

Гуляя по району, я впервые задумался, что, может быть, моя неуспокоенность и требование «другой мир возможен» часто проходит не по адресу и срабатывает не по назначению, и вот такая вот милая буржуазная жизнь и есть то, что необходимо (буржуазная — я здесь безоценочно)?

Правда, для этого нужно еще купить квартиру в ипотеку и работать на постоянной работе с контрактом/договором с достойной оплатой труда и стремлением к отсутствию эксплуатации (например, плавное перетекание часов работы в круглосуточность), а это уже вопрос, который я всегда могу задать прекрасному пейзажу, помимо, конечно, и других вопросов.

Один из таких вопросов касается великих надежд. Я понимаю, то, что я вижу в Северном Бутово — есть моя собственная несбывшаяся утопия детства, я бы хотел видеть такими свой нижегородский второй соцгород, родные дворы и падики. Чистыми, благоустроенными, просторными и пригодными для жизни.

Спасибо Ирине Кулик, что показала эти места, я прежде в них никогда не был и ничего о них не знал, но они мне очень понравились.

Психогеография для бедных — 10

Наши прогулки продолжаются, не заканчиваются, двигаются туда-сюда. Они в динамике. Вместо поездки на озеро Неро в Ростов мы отправились в Ленинские Горки. Продавщица билетов на ВДНХ на просьбу продать билет пропела (как в мюзикле): «Все билеты ПРО-ДА-НЫ». Это нужно было слышать. Я сам не слышал, но Роман Курнев и Андрей Амиров слышали, и мне потом пропели.

В Горках Ленин провел последние годы жизни. Там был телефон, и он управлял страной по телефону. Так говорила экскурсоводка. Вождь любил автомобили, как гласит информационный стенд. Он часто проезжал по одной из аллей, что написано на соседнем стенде с информацией. Я нашел рояль, растроенный вдребезги, но все-таки понажимал на клавиши, потом мы заблудились в трех деревьях, а потом все-таки послушали экскурсию по музею Ленина. А еще был настоящий пролетарский пикник.

В мае как-то легко дышится, несмотря на заложенный аллергией нос, но я купил «Снуп» и счастлив теперь. Всё впереди, можно обдумывать свой стэйтмент хоть всю жизнь. Стоило бы поучиться у Пивоварова поискам пустоты. Ну или просто уже обрести в себе пустоту спокойствия. Впервые в жизни, когда шел в ночной магазин за кофе на завтрак, захотелось в Индию. И так хочется ни к чему не привязываться. Жизнь — это скольжение в игре, где у каждого игрока свой собственный набор правил. В общем-то смысл в том, что когда делается ставка, игроки ищут точки совпадения правил, но каждый раз обманывают друг друга ради того, чтобы оставить лазейку для собственного бегства. А как говорил Делез, цитируя кого-то из черных пантер, «когда я убегаю, я ищу оружие».

Психогеография для бедных — 11. 

Прошлись по маршруту, специально разработанному Сашей Минченко для нашей прогулки от ст. метро Коньково до ст. метро Тропарёво. Прошли лес, а потом благоустроенный парк в Тёплом Стане и встретили много удивительного. Там и дом престарелых, и родник, и церковь, больше похожая на церковь где-нибудь в Америке, и даже могила девушки, умершей, видимо, прямо в парке. Могила простая — лишь один крест. Много говорили о том, как эти места изменились с 90-х годов. А они изменились. Благоустройство захватывает периферию, приносит туда споры Парка Горького, рендерит жизнь в соответствии с проектом, по которому люди должны ходить тем или иным способом. Или плавать на лодочке в оранжевых жилетах. В общем, жить хорошо. Как все. И, наверное, в этом нет ничего плохого, если это сочетается с сильными связями внутри сообщества, с осознанной коллективностью тех, кто живет тем или иным схожим образом. Есть ли она? Вот это вопрос… 

Психогеография для бедных — 14

Вся психогеография для бедных — это про поиск пустых мест в городе, где просто можно остановиться и подождать Событие, которое то ли вот-вот придет, то ли еще только ушло, и шлейф его тянется, окутывая мыслеобразами умы проходящих.

По идее, пустые места могли бы служить отличными площадками для изобретения новых форм коллективности. Для коллективных игр, например, где отрабатывались бы новые модели чувственности.

Возможно, пустые места — это самые подходящие места для коллективной работы с пустотой. Мне кажется, пустота — это необъятное поле для работы, для воображения.

Моё видение пустых мест: нужно больше забетонированных пустых площадей с монументами, может быть с редкими «оградами» из стоящих на дистанции друг от друга деревьев. А монументы — ни к чему не отсылают, а лишь центрируют пространства, без архитектурных доминант, без развлекательной инфраструктуры, нужно больше мест, где люди могли бы просто ходить взад-вперед, не чувствуя себя ни на отдыхе, ни на форуме, ни в спешке из одного места в другое. Это должны быть места не ритуальные, но философские. Места, где можно почувствовать и поразмыслить. Остановиться от скорости.

В таких местах может располагаться скрытая от глаз многоканальная аудио-инсталляция, которая создает из такого места еще и звуковое пространство для погружения, для неподвижной трансгрессии, для гонки и для стоянки воображения.

***

Московские пустоты посреди центра города. Где-то рядом с ДК «Серп и молот». Туда я как-то не добрался, не дошли. Но это местечко тоже интересное, тихое-спокойное. На стройках-свалках ведь можно предаваться размышлениям о старом и новом? Или изнывать от жары, или обсуждать перипетии жизни в художественныхсообществах Москвы, Нижнего Новгорода, Барселоны. 

Психогеография для бедных — 15

Пожалуй, на Кезе на обратную электричку садится самое большое количество людей, когда та едет в сторону Нижнего Новгорода. Здесь очень много дачных кооперативов, товариществ с такими прекрасными названиями, как, например, «Фантазия» или «Дружба». Даже проходя мимо садоводческих товариществ, мы можем обнаружить те формы дизайна и облагораживания, которые не найдем в городе. Не скажу, что это близко к жэк-арту, но это тот самый индивидуалистичный волюнтаризм, благодаря которому человек рискует и волит, преобразуя даже маленькую толику пространства вокруг себя так, как видит, и так, как хочет.

Впрочем, ворота с надписью «Кеза» были довольно брутальны и явно выявляли общность эстетических вкусов людей, пользующихся садовыми участками в товариществе.

На староверческом кладбище, которое не оказалось целью маршрута, мы видели пугающие лица с непривычными именами. Например, Маркело, трагично погибший в возрасте около 40 лет. Фото людей пугающие, возможно, потому что это еще тот век фотографии, когда деревенские совершенно не понимали, как вести себя на камеру. Все женщины, дата рождения которых относится ко времени до революции, были в платках, что навело Юру на мысли о том, как в советское время здесь сохранялась религия.

В итоге мы дошли до реки, где на одном из её поворотов внезапно увидели купальщиц. Ракурс, внезапность, свет: всё было настолько художественно, что стало жутко от такого совпадения красот. Мы поспешили дальше.

Еще был пляж, где люди уже купались, были лихачи на автомобилях, несущиеся по полям. Было рядом с пляжем футбольное поле. Попить пиво, покупаться, послушать музыку. Скажу, что это лучше, чем по выходным ходить бухать на Рождественскую.

И были те особые странные вкрапления, которые зацепили меня.

Итак, вся архитектура дачных пространств редко связана с большими объемами бетона, с бетонными плитами и другими несомасштабными дачным домам бетонными формами. Тем интереснее было обнаруживать случайные зоны странных недостроев, где невозможно было угадать, что собирались строить и почему бросили.

Впрочем, любые подобные недострои и руины бетона отсылают меня к понятию античности. Да, понятно, всё понятно, но к таким вот бетонным плитами можно относиться не только как к следами прошлых цивилизаций или культурных форм, но еще и как к ритуальным-пространствам-без-ритуала, или к философским-капищам, или к диалектическим-форумам. В таких местах надо останавливаться и пробовать кристаллизовать события мысли, отвергая все эгоистическо-индивидуалистические позывы ощущений, но сфокусировавшись на том, чтобы стать машиной, которая включается в коллективную сборку со всем окружающим и отвечает этому окружающему своими мыслями.

Психогеография для бедных — 16

Некоторые нижегородские периферии в центре и другие показательные места по пути от дома на вокзал.

Психогеография для бедных — 17

Это был прекрасный дрейф, когда я прошел от одного озера к другому. От озера, которое представляет образчик благоустройства и идиллической жизни, до озера, расположенного в низине, где даже воздух пахнет нефтью. И тем не менее там, в Бурнаковской низине всё живее (оттого ли, что дешевле и дальше?), чем вокруг Мещерского озера.

Удивительно, конечно, как посреди отрендеренных фасадов на Мещерском озере высится долгострой, который, мне вот неизвестно, когда будет построен.

Тем не менее моей целью была Бурнаковская низина, меня туда тянет как магнитом. Мне нравится наблюдать, как там живет жизнь. (Уже в другую прогулку Анна Толкачева заметила, что входы в подъезды домов в ЖК «Бурнаковский», и сами дома, напоминают ей о Восточном Берлине).

Мне нравится, как озеро на Бурнаковке распределяет вокруг себя зоны: вот зона детских площадок и прогулочных тропок для тех, кто купил здесь жилье. Относительно недавно ведь… А вот за озером фактически дикая территория начинается. Мы обошли озеро и зашли в сталкеровскую зону в другой раз. И испытали массу всего. Но в этот раз я смотрел, как над усредненной социальной идиллией этого высятся трубы Сормовской ТЭЦ, напоминая мне каждый раз о другой истории, о нефти, и взрыве танкера.

В эту прогулку я возвращался через Коминтерна и видел просто огромные «вольные просторы», где нет ничего, даже не пустые места, а пустая земля. Настолько пустая, что на прострел был виден берег Оки верхней части города. Просто ничего.

Психогеография для бедных — 18

В компании с Юрой Златовым и Аней Толкачевой мы совершили дрейф за Бурнаковскую низину и ул. Левинку, оказавшись на территории не занятой и пустой, на территории чистой горизонтали, в которой даже вертикальные доминанты — не про вертикаль. Это не та вертикаль, которая символизировала бы оставшиеся знаки власти. Здесь нет знаков власти. Это, скорее зона Сталкера, зона отчуждения, над которой со многих точек видны трубы Сормовской ТЭЦ. В общем-то, весь маршрут над нами высились трубы этой ТЭЦ, являясь своего рода маяком, который каждый раз напоминал об экологическом характере этого места.

Место пустое и не-человеческое. Нет, здесь ходят люди, мы видели рыбаков, ловящих рыбу в устье реки Левинки, однако у меня очень большие вопросы, что за рыба там водится, не мутанты ли? Даже воздух пахнет нефтью. А пространство — насыщено присутствием, и здесь под присутствием я понимаю то ощущение, что связано с «жутким», с «ужасом», с «тревогой», которая оборачивается то лаем собак за заборами (а что за ними — новая пустота?), то ожиданием, что сейчас что-то выпрыгнет на тебя из чащи.

Если ЖК «Бурнаковский» представляет собой своего рода идиллию стандартизированной жизни, в которой можно получать радость, то за озером начинается дикая зона. На ул. Левинке тревожно. Район самозамкнут. На лавочке сидели люди, а рядом с ними бегали собаки с теми самым бирками, которыми метят стерилизованных собак (но бездомных ведь, да?), бегали собаки и даже лаяли на нас, пока местные жители рассуждали, боимся мы или не боимся их.

Левинка мне кажется местом абсолютной депрессии, местом, где воздух не сжат и не напряжен, но тяжелым слоем лежит над играющими детьми, над домами, над заброшками, перед окнами, из которых смотрят местные на нас, очевидно с простым вопросом: «что это за чужие?».

Юра правильно охарактеризовал следующую зону как «Зону» из «Сталкера». Это так. Место пугает и создает тревогу, которую по привычке хочется наполнить ожиданием мистического.

Однако мистического не произошло, разве что на уровне событий внутреннего опыта что-то поискрило, побрезжило, да и всё. Из района мы вышли с больными головами, и было непонятно, то ли это воздух экологической катастрофы, то ли суп не тот поели перед прогулкой.

Я неделю не мог выложить эти фотографии, потому что неделю провел в тревоге и неприятностях. Выкладывая сейчас, словно замыкаю рефлексивный круг, осознавая, что какие-то «события» со мной в этом месте произошли, и всё дальше понимая, что дрейф, ходьба, в той форме, в которой я их совершаю, для меня способ поэтической работы — той работы, которая, как мне кажется, может быть описана, как работа по «дифференциации внутреннего опыта» — прекрасное понятие, которое предложила мне Eugenia Suslova, хотя и относительно другой «истории», но очень точно.

И да, следует понимать, что дифференциация внутреннего опыта — огромное поле для работы.

Я буду продолжать взаимодействовать с этой территорией.

Психогеография для бедных — 19 

Несколько запоздалых фотографий из Москвы. С прогулки по Зарядью. Тоже, в общем-то, «психогеография для бедных». Пришли да побывали в Зарядье. Странная дистопия. Если обернуться на 360 градусов, то совершенно не поймешь, в каком времени живешь. Кажется, что оказался на открытке, в которой вид изображает не место с его историческими присутствиями, но некие лишенные длительности фантазии, ставшие, однако, явью. Чьи фантазии? 

Тем не менее я не могу сказать, что мне плохо в таких местах не-различения или стирания различий, если по-русски. Я и сам чувствую, как становлюсь частью скопления вот этих элементарных частиц, которые именно в этом месте не чувствуют себя никак иначе, кроме как элементарные частицы без социальных различий. Впрочем, интересно именно то, как тебя удерживает между тем, чтобы стать целиком элементарной частицей, и все-таки зрением, видением того, что происходит вокруг. Возможно, это лишь моё представление, но интересно, как иные себя чувствуют в Зарядье. Сейчас я вспоминаю, что подобные ощущения испытывал и в других местах общего туристического пользования, как, например, в Пергаме, в Турции, там однако от места всё же веяло мифом и историей вплоть до того, что было ощущение переживания культовости. Здесь нет, не было ничего такого в Зарядье. Был музыкальный фестиваль, где коллективы исполняли всё акапелла. Хорошие переживания. 

Психогеография для бедных — 20

Я приехал в Москву на Курский в 13:40, и, прежде чем отправиться в сторону выбора, куда пойти (дрейфовать или на Мунка), я отправился, чтобы съесть шаурмы в Еврокафе на Курском. Это одно из моих любимых мест; за последний месяц, в связи с участившимися поездками в Москву, я побывал там много раз. Я встретил там официантку Диану, девушку восточной внешности, которую я видел месяц назад там же. Каждый раз, когда я заказываю у нее шаурму, я задаюсь вопросом, она так со мной разговаривает, потому что это некая социальная или классовая дистанция, или же мне просто не дано схватить весь аффективный спектр ее проявлений, а на самом деле она никак не настроена в мою сторону.

В этот раз, готовя отчет о дрейфе, я задумался о том, чтобы визуализировать присутствия, которые ищу в пустых местах. Эти присутствия, как я уже писал в методологии своих дрейфов, предвещают грядущие события. На некоторых фотографиях вы можете увидеть выявление этих невидимых присутствий. Там, где их нет, никаких присутствий, — там я ничего не увидел. Я попытался быть близким и верным к тому, что видел в момент дрейфа.

У меня было 4 часа до того, чтобы встретиться с товарищем. И я отправился от Курского в поход до Инженерного корпуса Третьяковки. Пешком, конечно же. Я не могу назвать это дрейфом, однако формально — это дрейф, поскольку было быстрое пересечение разных сред (улица с консульствами Перу и Индии, странные фабричные закрытые строения, абсолютно выхолощенное строение современности, напоминавшее мне картины де Кирико, сквер с тишиной, мосты, толпы, кафе, дворы). В Москве зоны быстро пересекаются и меняются, часто даже не понимаю, как попал из одного места в другое.

Все же это был дрейф, поскольку я, выстроив маршрут, все время старался с него соскальзывать, затягивать время, делать петли и крюки. Так я оказался во дворе, где увидел потерянных людей, выходящих из центра помощи от доктора Лизы.. Где-то я увидел людей в балканских одеждах, работающих в балканском ресторане, сидящих на паллетах и куче мусора с вейпом. И многое другое.

Психогеография для бедных — 21

Прошла ровно неделя с нашего прошлосубботнего дрейфа, ну почти неделя — если посчитать ровно по часам, чуть меньше недели.

Во время этого дрейфа мы группой из четырех человек (Аня Родионова, Юра Златов, Кирилл Ужогов и я) проскользили, постоянно сходя с маршрута, вдоль границы между Сормовским и Московским районами. Мы начали от станции Варя и закончили около ФОК «Юность».

Ребята отметили, что посредством такого странного движения мы сшили между собой те части районов, которые были посещаемы нами и прежде, но никогда так вместе. Появилась новая топография.

Поскольку это дрейф (см. деборовское определение), мы действительно быстро пересекли различные среды и зоны, среди которых была и зона ИТР со «сталинками» (корректный термин?), и рабочее поселение хрущевок («рабочим поселением» свое место жительства назвала женщина, живущая там), и абсолютно пустой административный центр, и модернистские девятиэтажки, и пустоты вокруг Левинки, и зону частных домов (где нас спрашивали, зачем мы снимаем, проводя границу между «своими» и «чужими»), где ни один дом не был похож на другой, и многое другое.

Темой дрейфа было понятие «граница». Для этого мы остановились в двух странных местах, которые не были заранее определены, но выявлены как пригодные для дискуссии в процессе самого дрейфа (административный центр Московского района и пустырь у начала Сормовского парка с руинами забора) и обсудили два вопроса:

— что есть граница между территориями и как ее выявить;

— что есть граница между субъектами и как ее выявить.

Не буду вдаваться в подробности обсуждений, отмечу лишь главное, обсуждения придают дрейфам новый смысл и перспективу.

Стало ясно, что граница — это всегда договор. Граница— никогда не линия, но зона, своего рода буфер. Любую территорию и любого субъекта можно рассмотреть как границу. Поэтому граница — это всегда понятие относительное, назначаемое и процессуальное. Граница —- это процесс.

С мест, где мы обсуждали, были собраны определенные предметы материального мира, которые потом будут направлены в художественное производство, в результате чего будет создан арт-объект. Вся документация (видео, фото, аудио) будет направлена в центр производства художественного аудиовизуального высказывания, в результате чего однажды появится фильм.

Что же касается присутствий в пустых местах, то я выделил их в процессе подготовки изображений.

Спасибо. Это было очень круто. И теперь многое стало яснее и четче.

Психогеография для бедных — 22 

Гордеевка. Несколько вариаций одного места. Храм как доминанта места, видно отовсюду — через разнообразие «пустотных зон» (гаражи, ЛЭП и проч.). Одинокая звезда как память о борьбе доминант в недавнем прошлом. На xiaomi, оказывается, можно снимать!!!

Психогеография для бедных — 23

Парк «Швейцария». Возможно, этот парк перестанет быть чудесной альпийской страной посреди Нижнего, внутренней заграницей, но навсегда останется местом силы, несмотря ни на какое благоустройство, от которого я по привычке и опыту жду лишь грубости и невнимательности по отношению к месту.

Но здесь явно что-то происходит. Место силы — оно и есть место силы. Мы обсудили почти всё, что можно. Цифровые следы, политику, понятия personal boundaries и другие понятия, ставшие актуальными за последние года. Поговорили о том, что черное зеркало — больше про людские страхи, чем про будущее, поговорили о том, как работают цифровые следы и big data. И я озвучил свою мысль, что Электроник, списанный с Сыроежкина (а почему, генофонд хороший или что там?), предвосхитил нейросети, да может, и сам был первой нейросетью.

Психогеография для бедных — 24

В рамках дрейфа состоялось открытие мобильной галереи «Бе(г)лый куб / Пустышка».

***

Первая выставка состоялась при коллаборации художника Алексея Старкова и пейзажей ландшафтов Нижнего Новгорода, в рамках выставки были представлены работы Алексея Старкова и непередаваемые ощущения от красоты пейзажей, предоставленных ландшафтами Нижнего Новгорода и погодными условиями Поволжья.

Выставка-открытие была финальным событием в рамках дрейфа от #Психогеография_для_бедных по нижегородским склонам с группой студентов из Базельского университета (Швейцария).

***

«Бе(г)лый куб / Пустышка» — это мобильная галерея, которая является ответом концепции «Белый куб», который превращает любой объект, помещенный в пространство галереи, в арт-товар.

Мы идём дальше и превращаем в искусство всё, что оказывается вокруг нашей мобильной галереи, где бы она ни оказалась. В отличие от «Белого куба», «Бе(г)лый куб / Пустышка» не захватывает вовнутрь, но схватывает всё вовне, действует стремительно, экспансивно и абсолютно. «Бе(г)лый куб» мобилен и транспортабелен, быстр и неуловим, может быстро сняться с места и оказаться в новом, поэтому в итоге он сделает искусством всю планету и весь универсум.

Каждая выставка складывается из уникальности момента времени-места, то есть существует лишь тогда и там, где оказался «Бе(г)лый куб / Пустышка», превращая в экспозицию всё, что воспринимаемо вокруг в этот момент времени/места: то есть пейзаж, ощущения во время присутствия, все мысли, чувства и обсуждения, происходящие вокруг «Бе(г)лого куба / Пустышки», а также художественные работы, помещенные на поверхность «Бе(г)лого куба / Пустышки».