Немного плодов в память о мертвых

Перевод Андрея Сен-Сенькова

Дыня

Дыня, в некотором роде, разновидность отрицания, плод засухи. Прогуливаясь по выжженным долинам или потрескавшейся земле пыльных равнин, мы натыкались на дыни и ели их так, будто черпали воду из колодца в оазисе. Они невероятные, они успокаивали нас, но не утоляли жажду. Еще до того, как дыни вскрывали, они пахли сладкой водой. Это тяжелый, обволакивающий запах без каких-либо оттенков. Чтобы утолить жажду, нужно что-то острое. Лимоны лучше.

Маленькая зеленая дыня напоминала о молодости. Но очень быстро этот плод странно стареет – как мать для ребенка. Пятна на кожуре дыни – они всегда есть – похожи на родинки. Они не свидетельствуют о порче, как это бывает с другими фруктами. Они просто подтверждают, что дыня уникальна.

Тому, кто никогда ее не пробовал, внешний вид вряд ли даст представление о том, что ожидает внутри. Кричащий оранжевый, который никто не видел до вскрытия, постепенно сменяется зеленым. В центральной ямке в изобилии семена цвета бледного влажного пламени, их расположение нарушает всякое представление о порядке. И все в ней блестит.

Вкус дыни сочетает в себе темноту и солнечный свет. Она чудесным образом объединяет противоположности, которые больше нигде не могут существовать вместе.

Персик

Наши персики чернели на солнце. Конечно, они были красно-черными, но в них больше черного, чем красного: черные, как железо, которое раскалили докрасна, а затем погасили и оставили остывать, но оно продолжало отдавать жар. Персик лошадиных подков.

Черный цвет редко распространялся по всей поверхности. Некоторые участки, когда плод еще на ветке, находились в тени, и они были беловатыми с оттенком зеленого, как будто листья, отбрасывающие тень, коснулись кожуры своими цветными пальцами.

В наше время богатые европейские женщины прилагали огромные усилия, чтобы их лица и тела оставались бледными, именно такого цвета. Но только не цыганки.

Размер персиков значительно варьировался: от таких, что не умещались на ладони, до маленьких, не больше бильярдного шара. Кожица мелких плодов, будучи более тонкой, имела тенденцию к образованию небольших морщин, когда плоды перезревали.

Эти морщинки напоминали теплую кожу на сгибе смуглой руки.

В центре мы находили камень с текстурой темной коры и сернистым оттенком, как у метеорита.

Дикие персики были плодами, созданными Богом для воров.

Слива

Каждый год в августе мы собирали сливы. Часто они нас разочаровывали. Либо были недозрелыми, волокнистыми, почти сухими, либо слишком мягкими и кашеобразными. Многие не стоили того, чтобы даже надкусывать, можно было почувствовать и пальцами, что они не той температуры – эту температуру невозможно определить ни в градусах по Цельсию, ни в градусах по Фаренгейту – это температура особой прохлады, окруженной солнечным светом. Температура кулачка маленького мальчика.

Мальчику где-то между восемью и десятью с половиной годами – возраст обретения независимости, предшествующий переходному возрасту. Мальчик берет в руку сливу, подносит ко рту, откусывает, и фрукт скользит язычком по задней стенке горла, и мальчик проглатывает его обещание.

Обещание чего? Чего-то, чему пока нет названия, но что он скоро назовет. Он ощущает сладость, которая не имеет ничего общего с сахаром, а с конечностью, что вытягивается все дальше и дальше, и, кажется, не имеет конца. Конечность принадлежит телу, которое он может видеть только с закрытыми глазами. У этого тела есть еще три конечности, шея и лодыжки, и оно похоже на его собственное, за исключением того, что вывернуто наизнанку. По ветке без конца течет сок – он чувствует его вкус на зубах – сок безымянного светлого дерева, которое он называет девочкой-деревом.

Достаточно одной сливы, чтобы я вспомнил об этом.

Вишня

В вишне, как ни в чем другом, чувствуется привкус брожения. Ягоды, сорванные прямо с дерева, имеют вкус энзимов, пропитанных солнцем, и этот вкус дополняется особым блеском кожицы.

Съешьте вишню даже через час после того, как она собрана, и ее вкус будет сочетаться с ощущением гниения. В золотистом или красном цвете вишни всегда есть оттенок коричневого: цвет размягчения и разложения.

Вишня освежает не своей чистотой, как яблоко, а тем, что слегка, почти незаметно, щекочет язык шипучим вкусом.

Из-за небольшого размера вишни, ее мякоти и хрупкости кожуры вишневые косточки всегда кажутся неуместными. Лакомство вишней никогда не подготовит вас к восприятию косточек. Когда вы выплевывали косточку, кажется, что она не имеет никакого отношения к мякоти, которая ее окружает. Это похоже на что-то из вашего собственного тела, которое таинственным образом образуется при поедании вишни. После каждой вишни вы выплевывали вишневый зуб.

Губы, в отличие от остальной части лица, обладают тем же блеском, что и вишня, и той же эластичностью. Ее кожица похожа на жидкую корку. Вопрос в том, насколько хорошо она покрыта капиллярами. Проведите тест, чтобы понять, верна ли память или мертвые преувеличивают. Кладите вишню в рот, но не надкусывайте, а на долю секунды обратите внимание, как плотность, мягкость и упругость плода идеально соответствуют характеру ваших губ.

Чернослив

Темные, маленькие, овальные сливы, не больше человеческого глаза. Когда в сентябре они созревают, они проглядывают сквозь листья. Черносливы.

Спелые, они темно-фиолетового цвета, но на их кожице, если не вытереть пальцами, остается налет цвета голубого древесного дыма. Эти два цвета навевали мысль о том, что они тонут и летят одновременно.

Их бледно-желто-зеленая мякоть сладковатая и вяжущая, поэтому на вкус напоминает лезвие миниатюрной пилы, по которому вы осторожно проводите языком. Чернослив не так соблазнителен, как слива-венгерка.

Деревья всегда росли рядом с домом. Зимой, выглядывая в окно, мы видели, как маленькие птички ищут пищу, усаживаясь на ветки. Зяблики, малиновки, синицы, воробьи и иногда сорока-браконьерша. Весной, еще до того, как распустились цветы, те же самые маленькие птички пели на черносливовом дереве.

Есть еще одна причина, по которой черносливы называют «плодами песни». После брожения в бочках мы гнали нелегальный gnôle, сливовый бренди, сливовицу. И маленькие бокальчики с этим игристым напитком неизменно побуждали нас петь песни о любви, одиночестве и стойкости.