Берлин–Мюнхен. Дизайнер и повар
Попутчиков объявилось двое – «Пер П., 35» и «Кристоф Л., 28».
Я: Футбол посмотрели?
Кристоф: Да!
– Какие впечатления?
– Мало что происходило.
– Маялся, пока не закончился?
Кристоф, улыбаясь: Да!
– Извините, окна грязные. Мы с приятелем помыли их вчера, потом был дождь. Но после матча владелец итальянского ресторана на всю улицу опорожнил огнетушитель. Под эту пену попала и наша машина.
Пер: Я футболом не болею, но этот матч смотрел.
– Почему?
– Потому что дерн, на котором играли, датский.
– Датский экспортный товар?
– Не знаю. Похоже.
– Ну и как дерн? Удовлетворил требования?
– Вполне. Меня только мужланы раздражали, рывшие в нем дыры.
– Их латают?
Кристоф: Наверное. В стадионе Аллианц арена постлали свежий дерн, гибридный – полуискусственный, полунатуральный. Два миллиона евро…
Я: Сколько это за квадратный метр?
Кристоф: Не посчитал.
Пер: Каков размер футбольного поля?
Кристоф: Сто двадцать метров на восемьдесят.
Пер: Итого тысяча квадратных метров. Две тысячи евро за квадрат.
Я: Квартиру можно купить… в Берлине. В Мюнхене уже не купишь.
Пер: Да. Цены на жилье в Мюнхене грабительские. Мы с подругой снимаем пятидесятиметровую квартиру, платим почти тысячу.
Кристоф: Я один на шестидесяти метрах за шестьсот. За городом, двадцать минут на машине до Аллианц арены. Я на арене работаю. А вы где снимаете?
Пер: В Унтергизинге (прим: городской район Мюнхена). Район не самый модный, неприглядный. У нас и шумно, по соседству – школа танцев. Весь день слышим музыку, летом у них танцы под открытым небом, но как нарушение общественного порядка громкая музыка квалифицируется лишь после двадцати двух. До двадцати двух полиция никакой музыки на улице не пресекает. Как-то вечером мы вызвали наряд, когда на берегу реки опять играла Самба. Полицейские приехали, потом позвонили нам: они там, мол, мирно тусуются, душевно-уютненько, вы бы сами присоединились к ним.
Еще у нас надоедливые соседи, два курильщика, они этажом ниже живут, на третьем. Квартира прямо под нашей, окна в ту же сторону. Обе квартиры односторонние, деваться от их дыма некуда, он тянет к нам, вся квартира воняет. Убедить их считаться с нами, некурильщиками, не смогли. Тот, которому лет семьдесят, уже не бросит, будет курить свою трубку до гробовой доски.
Я: Он прожить может долго…
Пер: Мы решили не дожидаться, ищем другую квартиру, побольше. Знакомый прислал ссылку на сайт недвижимости в Интернете: продается квартира, семьдесят пять квадратных метров за пятьсот тысяч евро – безумие! А мы хотели бы впридачу и садик…
Я, Перу: По телефону ты упомянул о поезде…
Пер: Я был в Дании, у родителей. Обратно на автобусе, который идет раз в день, доехал до парома в Гедсере. Из Ростокского порта я должен был на автобусе добраться до вокзала, с вокзала на поезде до Гамбурга, оттуда в Мюнхен. НО! Паром опоздал на пятнадцать минут. А в автобусе случилась задержка – паспортный контроль.
Десять минут водитель, поляк, прождал какого-то звонка и неправильно понял вопрос, едет ли он до ГЛАВНОГО вокзала – он ехал до АВТОБУСНОГО вокзала!
От автобусного вокзала тринадцать минут езды до главного вокзала, а до отправления скоростного поезда – пятнадцать минут… я взял такси, таксист помчался на всех парах, но не успел.
Поезд из Гамбурга в Мюнхен в этот день был последним, догнать его было бы нереально и на машине. Я сел в поезд на Берлин, переночевал у друга. Залез на сайт попутчиков, нашел тебя. Этот сайт комфортный. На конкурирующей платформе система слишком сложная, да нужно приложение, которое предварительно надо скачать из Интернета.
– Тот сайт навязывает избыточные услуги – информацию о промежуточных остановках, времени прибытия. Если водитель не хочет их указывать, ему приходится убрать соответствующие галочки, а если он изменит что-либо в своем объявлении, то система заставляет его повторить процедуру с галочками. Это занимает всего несколько минут, но все равно это нервирует.
– В этом, то есть, в оптимизации сайтов и заключается моя работа – оформить приложения для наших клиентов так, чтобы пользоваться было просто.
– Ты учился на информатика?
– Нет, на художника… изобразительному искусству. Но художником не заработаешь.
– В одном Берлине, я читала, тридцать тысяч художников.
– В Дании я подрабатывал на жизнь на норвежской почтовой компании. Они пытались внедриться на рынок почтовых услуг.
– Почта в Дании не государственная?
– Государственная. В том-то и дело, услуги дорогие, пересылка почтовой открытки – один евро десять центов! Открытки!
– Вдвое дороже, чем в Германии. В Дании и зарплаты в два раза выше?
– Нет. Они, да, выше, но незначительно, процентов на восемь. При этом налог на добавленную стоимость в Дании составляет двадцать пять процентов! А в Копенгагене арендные платы высоченные.
– Сколько в Копенгагене жителей?
– Около миллиона. В Мюнхене в полтора раза больше.
– Цены на почтовые услуги в Дании снизились?
– Нет. Норвежской компании не удалось закрепиться на рынке.
– Какая у тебя была функция?
– Я работал развозчиком писем, но начальство мгновенно смекнуло, что у меня на плечах есть голова, во мне разглядели способности организаторские, административные. Меня стали привлекать как менеджера по проектам – я развивал международную доставку почты, маршруты развозки, а поскольку я отлично лажу с компьютером, у них в моем лице вскоре появился и специалист по Интернету.
– А почему у них не вышло?
– Они непрофессионально провели набор сотрудников. Дали объявления: «Хочешь зарабатывать две тысячи евро в месяц? Приходи к нам!» Пришли люди, падкие на деньги, недобросовестные – деньги получали, но материалы не развозили, кидали в мусорный бак. Довольно долго это оставалось незамеченным, развозчиков контролировать на каждом шагу нет возможности, за всеми не уследишь.
– Как это никто не заметил? Получатели не жаловались?
Пер улыбается: Нет. Это были рекламные материалы.
– Я бы тоже не жаловалась. Реклама навязчива. Иногда мне в ящик бросают рекламу фирм, с которыми никогда ни в какой контакт не вступала. Неизвестно, откуда они берут мой адрес. Его нет ни в телефонной книге, ни в Интернете.
– Именно через Интернет добывают адреса! Существуют фирмы, торгующие адресами, у них их покупают. Когда заказываешь какой-нибудь товар или услугу, на сайте размещена такая фраза: «Я согласен с тем, что мои личные данные будут переданы другим компаниям для направления мне рекламы». Около этой фразы по умолчанию стоит галочка. Если ее не погасить, то твой адрес пойдет по рукам.
Но я оптимизирую не только сайты, но и приложения, разрабатываю технические решения. Сверхмодны QR-коды. Они, однако, не везде уместны. Быстрее набрать четыре начальные буквы адреса в Интернете, чем отсканировать QR-код мобильным телефоном, чтобы с его помощью зайти на сайт. К тому же QR-код ненадежен, если написан неряшливо. Тридцать секунд против минуты… выбирай сам.
Вообще, большинство пользователей неэффективно обращается с Интернетом. Сайты ищут в «Гугле», вместо того, чтобы вбивать их непосредственно в адресную строчку.
А бизнесмены идут «в ногу со временем» по той единственной причине, что новинкой можно похвастаться на площадке для гольфа. Я неоднократно был вынужден отговаривать клиентов от безумных, бессмысленных идей, например от отправления владельцам смартфонов по электронной почте QR-кода — нужен второй телефон, чтобы сфотографировать его!
… Многие компании провозгласили принципы «си-оу-эм», client oriented management. Но это так называемое новшество – хорошо забытое старое правило. Еще одно подтверждение тому, что истинно новое возникает редко.
Когда у меня спрашивают, как будет выглядеть будущее, я отвечаю: «Будущее будет выглядеть как прошлое». Раньше ты заходил в продуктовый магазинчик, продавец справшивал у тебя, как ты поживаешь, как дети-внуки, из-под прилавка доставал десяток яйц: «Яйца распроданы, но я помню, что вы приходите по средам, припас для вас». Вот и вся хитрость.
– Такое личное обращение практически уже не встречается. Магазины держат крупные концерны, продавца ты увидишь раз в жизни, и он – тебя. Позвонив, попадешь в колл-центр, милые девушки ни о компании, ни о беспокоящем тебя вопросе ничего не знают, а с нужным отделом, компетентным сотрудником связать тебя не могут. Зайдешь на сайт, на нем нет электронного адреса, жалобу не напишешь – взывать не к кому. Вместо этого проштудируй сто самых часто задаваемых вопросов. А если твой вопрос о другом?
Меня забрасывала рекламой компании мобильной связи. На ее сайте предусмотрены ровно два повода, по которым допускается связаться с ней: заключение договора и вопросы по действующему договору. По другим поводам им можно разве что написать традиционное письмо на бумаге и послать по почте. Написать письмо, распечатать, написать адрес на конверте, купить почтовую марку…
– На то оно и рассчитано – пускай выкинут рекламу. Страшно подумать, сколько миллионов тратится на никому не нужную рекламу.
– Бумага, печать, транспортировка, потраченное рабочее время – сколько уходит ресурсов!
– Поэтому фирмы и переходят на адресную рекламу. Они собирают данные о потенциальных клиентах, и чем объемнее массив данных, чем больше у них о тебе сведений, тем более персонализированную рекламу тебе могут присылать.
– Я никакой рекламы не хочу. Если мне что-нибудь нужно, я сама найду. Раньше информацию нужно было отыскивать, сегодня от излишней информации отгораживаемся.
Мы въезжаем в хвост пробки.
Пер: По «Гугл мапс» пробка на два километра. Или медленно ползти по автобану, или объехать, но по параллельной дороге такая же пробка…
– Попробуем объехать?
– За тридцать пять евро готов!
– Ты за бензин платишь тридцать.
– Но тебе это ведь выгодно – живой навигатор всего за пять евро.
– Сейчас проедем мимо кладбища.
– Ты тут была?
– Нет. Все города одинаковы.
И в самом деле – справа мелькает табличка с названием улицы: Am alten Friedhof – «У старого кладбища».
… Ну вот! Точно!
– За АЗС направо…
Перестраиваюсь в правый ряд.
… вернее, прямо!
Женщина за рулем соседней машины не пускает меня обратно в средний ряд.
– Не дают…
– Тогда направо. Не судьба, высшая сила…
– Не высшая сила – тетенька за рулем!
– Высшая сила в лице тетеньки.
– Ты и опоздание на поезд принял столь же философски?
Пер, хохотнув: Нет. Я нервничал и злился.
… Человек, впрочем, характером не меняется. На работу необязательно взять самого сведущего, лучше – вписывающегося в коллектив: при желании всему необходимому научится. Сам я школу не любил и успевал не ахти как, но всю жизнь был любознательным. В итоге имел мало затверженных знаний, но приобрел тучу полезных навыков.
… Поступая в Академию искусств, я выдержал жесткий конкурс. Отбор у них был беспощадный – берут семерых из шестисот-восьмисот соискателей.
– На каком отдедении ты учился?
– На отдедении фотографии, по специальности «художник-фотограф». Профессия творческая, и казалось бы, что учеба в Академии – свободная, но один из профессоров исключительно взыскательно следил за пунктуальностю: в восемь часов ноль-ноль он на три часа на ключ запирал классную аудиторию, отсекая опаздывающих. Таким способом, он в один миг приучил всех являться вовремя.
Мы обгоняем грузовик с надписью Alpi.dk.
Я: Датский…
Пер: Но номера тягача — польские.
… Два года я подрабатывал в Народной высшей школе – преподавал историю фотографии. Чтобы участники не опаздывали, в начале каждого занятия рассказывал анекдот, на котором было завязано содержание последующих двух часов, всю суть, то есть, выдавал в первые минуты. Опаздавшие ничего не понимали.
– По специальности когда-нибудь работал?
– Работал в двух рекламных агентствах, обрабатывал фотографии. После этой работы, давшей мне приличный опыт, мне в моей нынешней компании сразу присвоили статус СТАРШЕГО сотрудника — при том, что выпускников университета, как правило, на полтора года берут стажерами, а после этого – на пост МЛАДШЕГО сотрудника.
– Не жалеешь о том, что не работаешь художником?
– За рекламу люди готовы раскошелиться, за искусство – нет. Сложно убедить человека купить твое произведение.
– А дизайну посвятить себя не хотел?
– Да сколько может быть дизайнеров на такую крохотную страну, как Дания?
– Лет тридцать назад мы с отцом побывали в Копенгагене. Жили на частной квартире у одной немолодой женщины. У нее я увидела датский дизайн – строгий, трезвый, минималистический. Для меня он был открытием.
– В семидесятые годы датский дискаунтер провел среди дизайнеров конкурс на проект дивана. Задание заключалось в разработке модели, стоимость которой не превышала бы четыреста крон. Дизайн этого дивана оказался вечным. Теперь за такую мебель дают тысяч десять. Вывод таков: по-настоящему качественно сделанные вещи не теряют в цене. Обычные теряют – рыночная стоимость опускается ниже потребительской стоимости.
– В Германии также стали восхищаться дизайном…
– Но дизайнерскими вещами не пользуются. В отличие от датчан немцы покупают кресло от дизайнера, чтобы выставить его в квартире на видном месте на показ гостям. Садиться в него будет нельзя!
– Где ты учился немецкому языку?
– Немецкий учил в школе. Пять с половиной лет назад познакомился с красивой молодой женщиной, студенткой Высшей школы телевидения и кино в Мюнхене, воюющей со своим профессором, который не подписал поданный ею на финансирование сценарий. Полгода мы прожили на расстоянии, после чего я переехал к ней в Германию, пять лет я уже здесь. Шесть недель я ходил на курсы немецкого языка в Народную высшую школу. Придя домой в первый день, на английском пожаловался подруге: «Та-а-ак трудно!» – «Что?!» – переспросила она на немецком… она заставила меня заговорить. Сегодня она владеет датским. Она подхватывает его, слушая меня, новостные передачи, просматривая в Интернете видео, фильмы. Языки похожи, по-немецкий – «фиш», по-датски – «фиск».
В августе мы женимся.
– В Германии?
– В Дании. Был сейчас дома попрощаться с холостяцкой жизнью.
– С шумной пьянкой?
– Тихо, без эксцессов, с друзьями проехались на катере. Свадьбу готовим тщательно. Торжественные речи будут на датском, но мы сделаем письменный перевод на немецкий для гостей, не понимающих датского. Это будет свадьба двух «суперпрофи», превосходно организованная ими же самими!
– Где живут твои родители?
– В деревушке на побережье. На пологом холме с видом на море. Когда рыбаки возвращаются с уловом, родители спускаются с холма, за свежепойманной форелью, камбалой, судаком. Рыбаков в деревне осталось двое, они еле сводят концы с концами, им тяжело конкурировать с концернами, захватившими рынок. У одного из них — рыбная лавка, он прикупает в Норвегии лосося, привозит тунца, китайских крабов, на них есть спрос.
– Кроме немцев кто проводит отпуск в Дании?
– Шведы. Среди датчан упорно держится предрассудок, что они приезжают с целью напиваться, но основная причина – вода. В Дании воды хоть отбавляй, в ней нет ни одного клочка земли, расположенного от воды на расстоянии больше, чем на шестьдесят семь километров. Высшая точка – сто шестьдесят семь метров над уровнем моря. Датчане, в свою очередь, ездят в Норвегию – за лесом, камнями.
– У норвежцев есть предрассудки относительно датчан?
– Наверняка, есть, но мне не известно, какие.
– В Мюнхене по воде не скучаешь?
– Скучаю. Скучаю, как это ни удивительно, даже по датской погоде. Когда в Мюнхене пасмурно, градусов тринадцать, моросит дождь, у меня возникает тоска по родине.
– Переехать в Данию не собираетесь?
– Подруга в Дании жить не хочет, хотя сама с севера, поэтому мы остаемся в Германии. Но она не против попутешествовать по Дании.
– Из Мюнхена ехать далеко.
– А мы с остановками. С ночевкой, например, в Гамбурге. В одну из этих поездок я познакомился и с Шлезвиг-Гольштейном.
– Родиной подруги?
– Нет. Подруга сама родом из Уккермарка.
– Ваши родители знакомы друг с другом?
– Да! Более того, они подружились. Не обходится и без недоразумений: Мои родители послали родителям подруги рождественскую открытку. Поскольку те датского не знают, мои родители с помощью программы перевода перевели текст открытки на немецкий. Родители подруги при случае показали нам этот перевод: «Веселого рождества и уютного соития!» – а имелось в виду совместное времяпрепровождение в праздники, сердечное общение…
Около дороги – группа ветряков. Два из них крутятся, один простаивает.
Я: А ветер в Дании часто дует? Ветряков много?
Пер: Да, есть целые ветропарки, офшорные, ветряки вдвое и выше, и шире, чем в Германии, мощнее.
– Какой процент общего энергопотребления они обеспечивают?
– Не в курсе.
– Какие есть другие источники энерегии?
– Одна электростанция на угле, весьма эффективная, на ней используется тепло нагретой воды, а также энергия пара, выходящего через трубу. В трубу встроена турбина! Коэффициент полезного действия станции – девяносто процентов. Есть гидроэлектростанции.
Ѻ
В пятидесяти километрах от Мюнхена просыпается Кристоф: Ты мимо третьей ветки электрички не проедешь?
– Могу подъехать на станцию.
– Прекрасно. До дома две остановки.
– Ты не из Мюнхена, у тебя акцент не баварский.
– Из Йены, это – Тюрингия.
– Ты на стадионе работаешь?
– Да. Поваром.
– Поваром? На стадионе?
– Да. Аллианц арена сдает помещения под съезды, конгрессы, конференции и прочие мероприятия.
Пер с Кристофом вплоть до Мюнхена обмениваются рецептами, перекидываются замысловатыми французскими названиями. Оба высаживаются из машины у станции электрички в Хаймштеттене. Кристоф проедет свои две остановки до Маркт-Швабена, Пер через центр города отправится в Унтергизинг.
.