Запомни беспорядочное солнце в Цхнети, то
день и блестящий живот показываешь мне, то ночь и громкие пьяные
голоса, но мы не ссоримся.

Автобус притормаживает у колечка, что распределяет транспорт между Max-Stromeyer-Strasse, по которому я передвигался предыдущие семь минут шесть секунд, и Oberlohnstrasse, на которую он свернет, вызвав […]

Мы не знаем, уродлив он или красив, карикатура он или благочестивая икона, мужчина или женщина. Наши глаза беспомощно видят какое-то остроумие и игривость. И из этого мы можем сделать вывод о художнике, его стамеске и молотке, а еще об аудитории, которой нравилось смотреть на это.

Приглашенный на чествование Айвза, я за маскировал это под рецензию на исследование Дэвида Вулдриджа, поскольку его новаторская книга попала под влияние злых духов, которые сделали Айвза застенчивым призраком американского искусства.

Он лежит под одеялом, уставившись в потолок с плафоном посередине, из-за приоткрытой балконной двери доносится шероховатый шум ремонта, он рад, что эта конкретная сцена осталась в прошлом, но не рад, что у него было прошлое.